— У вас есть предложения, Максим.
Я мгновенно возненавидел себя. Нужно было поддержать мнение Рапопорта. Самуил Семёнович тоже сказал очевидную вещь, но он сумел озвучить мысли генерального директора, а я обгадился в полный рост. Накатившая злость тоже сыграла со мной злую шутку — я снова полез с «умными мыслями»:
— Получение кредита или займа на стороне займёт непозволительно много времени. Если обратиться за финансированием внутри нашей группы компаний, то нас может не понять главный акционер. Он может расценить такой поворот, как нашу слабость и некомпетентность. Свои деньги у нас очень дорогие, кредит дешевле обходится. Можно ещё раз пройтись по нашим несостоявшимся кредиторам. Может, сейчас они смогут открыть нам финансирование. Они уже знают наш проект, а вся подготовительная работа проведена, и мы шагнули в основную стадию. Сейчас новый бизнес должен выглядеть боле привлекательно.
Генеральный задумался.
— Логично, Максим. Это можно попробовать.
Я облегчённо выдохнул. Риск стать козлом отпущения на этом совещания прошёл мимо меня.
Зато дальнейшее обсуждение превратилось в тотальный разнос. Все прочие превратились «тупоголовых приматов», «бестолочей», «дармоедов», «хитромудрых сволочей» и прочих нехороших бестий. Генеральный срывал на них свою злобу, раздражение и страх. А главного безопасника, предложившего выдернуть средства из оборота нашей компании генеральный выгнал с совещания.
Прооравшись и выпустив пар, генеральный директор принял следующее решение: он и Рапопорт поедут на переговоры в «PZD-grupp», заместитель Рапопорта должен был искать «быстрые» кредиты в банках, коммерческий директор должен был искать сторонние другие источники финансирования, а меня снарядили по компаниям, которые нам раньше отказал в финансировании.
Генеральный директор без надежды на мой успех дал мне напутственное слово:
— Макс, бери на себя наш первый банк и инвестиционный фонд с немчурой. Крутились, как хочешь, но выбей из них деньги. Они тебя знают. Ты ведь все материалы готовил.
Мне отводился самый тяжёлый путь. Инвестиционщики и банкиры нам уже отказали. В одну реку нельзя войти дважды, но меня это не напугало. Шеф просто обязан проверить все варианты.
Вернувшись после совещания, я поднял свои старые записи. Перебрав все возможные способы и подходы к нашим финансовым воротилам, я выбрал самый прямой. Я позвонил и договорился о встречах.
Хитрые евреи банкиры покапризничали, но всё-таки назначили мне встречу на пять часов. Это было уже кое-что.
Потом я позвонил в инвестиционный фонд. Он принадлежал деловитым немцам. Германские бюргеры появились в России сразу после дефолта и неплохо обосновались здесь, обрусев и поднаторев в особенностях бизнеса по-русски. Внешне простоватый и добродушный немец Гельмут неожиданно быстро согласился на встречу и предложил пообедать вместе. Гельмут вставал очень рано и поэтому обедал в одиннадцать или двенадцать часов. По непонятным причинам он симпатизировал мне, и большую часть переговоров с фондом готовил именно я.
Подобрав материалы и сбросив на планшет файлы с показателями проекта, я спустился вниз. Водитель уже был в полной готовности. Женя снабдила его адресом, и экран навигатора пересекала яркая полоска маршрута. Молодец парень, знает своё дело. Но самым главным качеством моего водителя было то, что с ним было комфортно ездить. Он аккуратно управлял автомобилем, но в то же время ловко и быстро.
Водитель домчал меня до любимого ресторана Гельмута примерно за сорок минут, и мне пришлось ждать пунктуального немца около четверти часа. Он появился большой улыбчивый и шумный как раз к назначенному времени. Туристические ботинки с не завязанными короткими шнурками, потёртые джинсы и твидовый пиджак размером с танковый чехол. Гельмут изменял любимому стилю только в исключительных случаях. Мы обнялись по старому русскому обычаю, и немец плюхнулся на широченное кожаное кресло. Тучный Гельмут сложил большие руки на объёмном животе.
— Скажи честно, Максим, что случилось в вашей чудесной компании такого, чтобы ты вспомнил о старике Гельмуте?
