- Молодые люди, позвольте спросить: вы куда? - начал он было. Потом вгляделся в Лехино лицо и удивленно склонил голову к плечу.
- Здравстуй, Андрей, - сказал Митрошкин, протягивая руку. - Ты ничего не перепутал. Я, действительно, троюродный брат Марины. Все правильно...
Потом мы втроем сидели в маленьком посредственном кафе напротив больничного городка, крутили перед собой чашки с остывающим кофе и не знали с чего начать. Я молчала, потому что, вообще, чувствовала себя лишней, Леха смущался и нервно покусывал то верхнюю, то нижнюю губу, Андрей Говоров (он же Андрей Сергиенко) постукивал подушечками сильных пальцев по краю стола. У меня из головы почему-то никак не шла глупая мысль о том, что он мог бы стать не только врачом и ценителем живописи, но ещё и хорошим пианистом.
- Ну.., - проговорил Андрей, в конце концов. - Как там Марина? Как девочка?
- Хорошо, - Митрошкин зачем-то достал из кармана носовой платок и тут же засунул его обратно. - То есть, нормально. Иришка в школу ходит. Марина работает... А ты... Ты не хочешь ничего им передать?
- Вы за этим меня нашли? Чтобы узнать, не хочу ли я чего-нибудь передать?
- Нет, - Леха начал едва заметно краснеть. - Ты мне вот что скажи: ты женился во второй раз?
- А какое это имеет значение?
- Так "да" или "нет"?
- Послушайте, ребята, это не смешно. Мы с вами - достаточно взрослые люди, чтобы позволить себе говорить без экивоков... Вас Марина прислала?
- Марина не знает, где вы и что с вами, - ответила я, подумав, что, в самом деле, уже пора переходить от намеков к прямому, конкретному разговору. - Она знает только то, что вы живы, и любит вас до сих пор. Сейчас, наверное, ещё больше... Вы вполне можете передать для неё какое-нибудь письмо. Никто об этом не узнает. Мы в курсе дела - больше никто.
- Значит, вы в курсе? - в его взгляде промелькнула какая-то печальная, горькая усмешка. - И больше никто? Что ж, отрадно... Я даже знаю, что вы сейчас спросите или скажете.
Повисла пауза. Митрошкин под столом тронул коленом мою ногу. Я вдруг ощутила что-то похожее на тревогу и ещё мучительное, необъяснимое желание уйти отсюда прямо сейчас, пока ещё ничего, в общем, не сказано, и точки над "i" не расставлены. Потом Леха предположит, что это были предчувствие, женская интуиция и моя обычная трусость вместе взятые. Но это будет потом... А пока за соседними столиками обедали и перебивались пивком граждане мелкобуржуазной и студенческой наружности, барменша за стойкой покачивала головой в такт незатейливой песне, льющейся из магнитофона, а мы трое смотрели куда угодно, только не в глаза друг другу.
- Я знаю, о чем вы сейчас спросите, - повторил Говоров, но уже без усмешки и как-то деревянно. - Имел ли я право убивать этих людей? Стоит ли обожженное лицо Марины четырех человеческих жизней?..
При слове "четырех" я напряглась и вскинула тревожный, недоумевающий взгляд на Леху.
- ... Решал ли я для себя вопрос про "тварь дрожащую" и что, в конце концов, надумал? Кто мне дал право, в конце концов?
- Тише! - глухо попросил Митрошкин. - Мы не собираемся ни о чем таком тебя спрашивать. Это - твое дело, ты так решил - ты сделал... Я, например, не возьмусь тебя судить. И никто никогда не узнает. По крайней мере, от нас... Мы не об этом хотели тебя спросить...
- Почему же не об этом? - почти обиделся Андрей. Он снова усмехался. Только теперь в прищуре его темных глаз, в улыбке, больше похожей на оскал, проступало что-то шутовское. - Спросите для начала об этом, и я вам отвечу: я не у-би-вал э-тих лю-дей! Ни одного из этих людей! Понятно? И даже если за мной придет милиция, а не вы, они очень быстро убедятся в том, что у меня есть алиби.
- О, Господи! - только и вымолвила я, проводя ладонью по лицу. Леха же подался вперед и чуть не опрокинул локтем свою чашку с кофе:
- Подожди! Что ты говоришь? Тогда при чем тут алиби?
- При том, что я тоже смотрю "Криминал", при том, что я - не идиот. Я знаю про этих убитых людей и знаю, что не одна Марина, в конце концов, догадается и подумает на меня!.. Да, я - мелкая, трусливая сволочь, я запасся алиби. Честно говоря, я просто чуть с ума не сошел от радости, когда понял, что у меня есть алиби на тот день, когда убили Большакова, и потом, когда кончили Найденову. Алиби, которое может подтвердить с десяток человек!.. Хотите проверить?
