Сам же заборчик со сверкающими на проволочном плетении в отсветах фар консервными банками, которые своим грохотом должны были предупредить о том, что кто‑то пытается преодолеть это препятствие, тянулся вдоль всей казачинской трассы по левую руку, где располагался частный сектор.
Между зданием блок–поста, построенного «улиткой», и забором, идущим в сторону терминала, из‑за мешков с землей над бруствером виднелась башня БТР со стволом крупнокалиберного пулемета, все же нутро было спрятано в специальном окопе.
В общем, парни окопались тут основательно.
К головной машине колонны направилось несколько человек – Виктор насчитал четверых. Трое взяли авто в полукруг, ощетинившись автоматами, а четвертый подошел к водителю.
Виктор мог только предполагать о чем идет разговор.
— Что там происходит? – ёрзала на заднем сиденье Алёна, у которой уже затекли спина и ноги – УАЗик никогда не мог похвастаться удобством сидений, а уж при условии загруженности шмотками и едой и подавно.
— Скорее всего, шеф объясняет служивому, что мы‑де пришли с миром и все такое. Сейчас служивый выслушает, свяжется по рации со штабом, там проверят информацию и если командование местное не передумало, то нас досмотрят и пропустят. – Закуривая, проговорил Виктор.
— Вить, ты не мог бы не курить? Здесь дети, – попросила жена.
— Хорошо. – Виктор открыл дверку и легко выскочил из машины.
Если честно, то он ужасно устал. Хотелось элементарно вымыться и отоспаться. И желательно не на офисных столах, а на более–менее приличной постели, желательно с подушкой и одеялом. Хотя на это надеяться сегодня вряд ли придется – никто их на ночь глядя селить не будет, хотя предварительно командование пообещало выделить жилплощадь для сотрудников райотдела с семьями.
Никитин перетоптался, разминая ноги, и не спеша направился к полковнику, который как раз вместе с лейтенантом, судя по паре звездочек на погонах, ожидал ответа из штаба. Ну, собственно, все как и предсказывал Виктор – хоть в штатную Вангу нанимайся.
Лейтенант только мельком глянул на подошедшего Виктора, как зашипела рация.
— Провести стандартный досмотр и пропустить.
— Слушаюсь, – ответил старший по посту и вернул рацию на исконное место.
— Что входит в досмотр? – поинтересовался Виктор.
— Мы осматриваем на наличие укусов.
— А как же наркотики–оружие–алкоголь?
— Ну, вторым мы и сами поделимся, первое строжайше запрещено, а последнее – личное дело каждого.
— Ясно. Ну, досматривайте.
— Сколько человек в колонне? – повернулся лейтеха уже к Смирнову, тот поднял глаза вверх, подсчитывая в уме, и выдал:
— Двадцать один, включая детей и женщин.
— Ясно. – Кивнул лейтенант.
Все прошло довольно быстро – осмотрели на наличие укусов да на общее состояние и пропустили с Богом, посоветовав сразу же зайти в штаб, чтобы отметиться, получить пропуск и встать на довольствие.
Колонна снова тронулась.
Микрорайон на берегу бухты Казачья, казалось, жил своей жизнью – на улицах не было торчащих как истуканы зомби, не было побитых автомобилей, свет горел в окнах домов. Разве что только колючка вокруг лагеря беженцев из военных палаток да вооруженные патрули с собаками давали знать, что все не так уж и просто, как хотелось бы думать.
— Да уж… – прокомментировал увиденное ВэВэ, останавливаясь напротив древнего БТР–а на бетонном постаменте в окружении кипарисов.
— Ну все. Теперь остается ждать, что там шеф нарешает.
Ждать пришлось около часа, пока Смирнов, Федюнин и Киреев (последние как замы) договорятся обо всем с местным командованием. За это время удалось перекинуться парой слов с проходящими мимо патрульными, узнать, что собаки их сопровождают не просто так – псы очень хорошо чувствуют мертвячину и предупреждают парней об этом рычанием или лаем.
Так же удалось узнать, что микрорайон еще до конца не удалось зачистить – пока только многоэтажки обшмонали, а вот частный сектор пока еще опасен – на ночь все действия приходилось сворачивать, потому как были случаи, когда по темноте патрульные пропадали.
В лагере насчитывалось уже коло двух тысяч человек – точные подсчеты и сбор личной информации начались только сегодня утром, так что точно сказать парень не решался.
