Но и это сравнение не дает полного представления о размерах клада, зарытого в фундаменте дома № 800. Во-первых, универмаг «Бест энд компани» расположен между Пятой авеню и 51-й стрит, то есть вне пределов заветной квадратной полумили. Во-вторых, его владельцы совершали сделку, находясь на грани банкротства, а посему не привередничали. В-третьих, здание «Бест энд компани» окружают каменные джунгли, а дом № 800 стоит по соседству с Центральным парком — основным зеленым массивом Манхэттэна. А в Нью-Йорке, между прочим, о богатстве людей судят не столько по количеству «зелененьких»[4], сколько по количеству зелени, окружающей их дома. Только очень богатые, живущие, как правило, на последних этажах небоскребов, позволяют себе роскошь разбивать на крышах микроскопические садики. (Вот почему богатым в Нью-Йорке дышится легче не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Вот почему чем ближе к Центральному парку, тем дороже и земля, и дома, и квартира. Недаром здесь говорят: скажи, сколько озона поглощают твои легкие, и я скажу, каков твой заработок.) Дом № 800 единственный в центре Манхэттэна, имеющий сад и даже парк не на крыше, а на земле. Это — немыслимая роскошь, за которую госпожа Додж платит только в виде налогов около двухсот тысяч долларов, то есть годовое жалованье президента Соединенных Штатов Америки!
Делами мертвого дома ведают сообща «Фиделити юнион траст компани» и «Кемикл бэнк». Их официальная политика, по словам Герберта Болла, одного из душеприказчиков «самой богатой вдовы Америки», состоит в следующем: «Держаться за дом, если даже миссис Додж никогда не переедет в Нью-Йорк».
— Допустим, мы продали дом, а к миссис Додж внезапно вернулась ясность мысли. Что же будет тогда? «Сукины вы сыны, — скажет она нам, — бандиты. Кто дал вам право вытаскивать из-под меня мою собственность?» — говорит, улыбаясь, мистер Болл.
Но, конечно, алхимиками из «Кемикл бэнк» и «Фиделити юнион траст компани» движет не страх перед обратимостью склеротических процессов в мозгу госпожи Додж. Они отказываются продавать дом № 800 по совершенно иной причине: ведь он выложен не из простого кирпича, а из волшебного философского камня, обращающего в злато все уже открытые и даже еще не открытые элементы таблицы Менделеева. Верховный суд штата Нью-Джерси и Нью-Йоркский суд по делам о наследстве и опеке, надзирающие за «сукиными сынами» из «Фиделити юнион траст компани» и «бандитами» из «Кемикл бэнк», постановили, что мертвый дом может быть продан лишь при двух обстоятельствах: если его владелица будет не в состоянии продолжать выплачивать земельный налог и если цены на недвижимость начнут катастрофически падать.
С таким же успехом и с не меньшим на то основанием соломоны из Нью-Джерси и Нью-Йорка могли бы присовокупить еще и третье условие: если Земля — на этот раз в смысле планета — перестанет вращаться вокруг собственной оси и Солнца. В самом деле, скорее рухнут законы небесной механики, чем госпожа Додж окажется не в состоянии выплачивать какую-то мелочь — сущую чепуху в двести тысяч долларов — за собачий мавзолей на Пятой авеню. Что же касается перспектив катастрофического падения цен на недвижимость, то они маячат исключительно в сферах второго пришествия и греческих календ. Шквал инфляции и обесценения доллара еще больше заставляет американцев цепляться за землю. Она дрожит у них под ногами лишь фигурально. В остальном земля — единственная ценность, которой еще не коснулась эрозия инфляции. К тому же земля — не бумажные деньги. Ее нельзя размножить с помощью гениального изобретения Гутенберга и его эквивалента в эпоху пост-индустриальной, технотронной цивилизации — копировальной машины «Ксерокс».
На сегодняшний день главная и, пожалуй, исключительная обязанность «сукиных сынов» из «Фиделити юнион траст компани» и «бандитов» из «Кемикл бэнк» в отношении дома № 800 заключается в негативных отписках на многочисленные пропозиции искателей и соискателей волшебного клада госпожи Додж. Среди последних король отельного бизнеса Конрад Хилтон и крупнейший манипулятор недвижимостью Хелмсли, по прозвищу «манхэттэнский форс-мажор». Закидывают удочку и городские власти: а как, мол, насчет переоборудования мертвого дома под музей, или, скажем, госпиталь, или — на худой конец — детский сад? Но филантропия не в характере «сукиных сынов» и «бандитов», а сама «первая леди собачьего королевства» выступает в данном случае в роли собаки на сене, единственной, хотя и незримой обитательницы дома № 800. Впрочем, не совсем единственной. Но об этом несколько позже.
