Так произошло, например, с «делом о чилийском миллионе». Но, прежде чем перейти к рассказу об этой цифре, необходимо хотя бы вкратце упомянуть еще о двух — ста пятидесяти миллионах и тридцати шести процентах. Первая цифра — ее следует рассматривать в долларах — отражала сумму капиталовложений ИТТ в Чили. Вторая цифра — ее следует рассматривать в голосах — отражала количество бюллетеней, полученных Сальвадором Альенде на президентских выборах 4 сентября 1970 года. Вторая цифра угрожала первой. Тридцать шесть процентов гарантировали Альенде победу на заключительном этапе выборов, который должен был состояться 24 октября того же года в чилийском конгрессе. А Альенде обещал национализировать имущество ИТТ и был полон решимости сдержать это свое обещание.
Оказавшись перед лицом столь неприятной неожиданности, мистер «Никаких неожиданностей» послал к шефу ЦРУ Ричарду Хелмсу его близкого друга, бывшего шефа ЦРУ, а ныне директора ИТТ Джона Маккоуна с предложением пошуровать в четыре руки за кулисами чилийской политики. Хелмс проявил «живейший интерес» к предложению Дженина. Вскоре в Вашингтоне состоялась секретная встреча между мистером «Никаких неожиданностей» и эмиссаром Хелмса Вильямом Брё, «гроссмейстером шпионажа», руководителем подрывных операций ЦРУ в западной хемисфере, то есть в Латинской Америке. Человек дела, Дженин с ходу предложил своему понятливому и податливому собеседнику «значительный фонд» — миллион долларов за «незначительную услугу» — не допустить водворения Альенде в президентский дворец «Ла Монеда».
За несколько дней до голосования в чилийском конгрессе Вильям Брё и вице-президент ИТТ Эдвард Геррити разработали «возможные акции американских компаний для создания нарастающей экономической нестабильности в Чили» (из показаний Брё в подкомиссии сената по мульти-национальным корпорациям). Предполагалось, что ИТТ вместе с другими «заинтересованными юридическими лицами», вроде «Анаконды», «Кеннекотт коппер», «Бэнк оф Америка», «Пфицер, инк» и «Ралстоун пюрина», развернет форменную войну-саботаж против правительства Народного единства. Банки должны были отказывать ему в кредитах, монополии — в поставках оборудования, запасных частей и технической помощи. Предполагалось искусственное создание финансового хаоса, взрыва паники с последующим закрытием страховых компаний, сберегательных и ссудных касс.
Пока Брё и Геррити занимались «техническими деталями», Дженин подбивал Вашингтон на организацию в Чили коалиции реакционных сил, чтобы остановить Альенде на пути к «Ла Монеда» или свергнуть его, если он все-таки попадет туда. Так родилась «формула Алессандри» — меморандум Дженина. Смысл его сводился к следующему: противопоставить Альенде экс-президента Алессандри, который после победы должен был уйти в отставку и передать бразды правления хунте генералов-компрадоров. Формула пришлась по вкусу обитателям вашингтонских коридоров власти, и американский посол в Сантьяго Эдвард Корри получил соответствующие инструкции. Как сообщал Дженину его чилийский проконсул, сообщал, захлебываясь от восторга, «послу дали зеленую улицу, чтобы удержать Альенде от прихода к власти». (Много позже в ходе сенатского разбирательства Корри охарактеризовал эту реляцию, как «вводящую в заблуждение», однако наотрез отказался раскрыть характер полученных им инструкций, воскликнув с наигранным возмущением и благородством, что «было бы аморально разглашать детали привилегированных коммуникаций между посольством и правительством…». Ах уж эти некоммуникабельные моралисты!)
Однако несмотря на все меры, принятые мистером «Никаких неожиданностей», его ожидало горькое разочарование: Альенде стал президентом Чили и вскоре подписал закон о национализации «Интернэшнл телефон энд телеграф». Плакали сто пятьдесят миллионов долларов Гарольда Сиднея Дженина.
Сам Дженин, утерев невидимые миру слезы и протерев знаменитые бухгалтерские очки, стал готовиться к реваншу, подстегиваемый все той же «философией агрессивного ожидания и эффективных акций для достижения конечной цели». Сидя за столом эпохи Людовика XIV («Государство — это я») и молясь на портрет папы римского Пия XI («Не укради» или «Не убий»?), мистер «Никаких неожиданностей» сочинял очередной наказ госдепартаменту и ЦРУ. Назывался этот наказ «Программой из 18 пунктов». Все восемнадцать пунктов Дженина, выдержанные в духе «дипломатии канонерок» (помните слова Сэмпсона о пиратской шхуне?), выдавали его пунктик: Латинская Америка семидесятых годов XX века по-прежнему мерещилась мистеру «Никаких неожиданностей» связкой банановых республик в авоське «Юнайтед фрут» или «Джерси стандарт».
