Мама — совсем недалеко, за ящиками, на которых горела керосиновая лампа — чинила его куртку. И плакала. Она плакала каждый раз, когда подходила его очередь идти за продуктами. И потом, когда он возвращался.
Димка почувствовал, как к глазам откуда-то изнутри тоже подступили слёзы. Сердито шмыгнул носом. Дурацкий характер, девчоночий характер.
Хорошо, что мама жива. Если честно, он до сих пор не мог толком осознать, что большинство его одноклассников — и вообще ребят из школы — потеряли родителей. Да и от самих ребят и девчонок осталась едва пятая часть. Мама часто жаловалась, что они не среагировали вовремя, не выбрались из города. А Димка иногда думал — что бы они стали делать там? Тут — тут ему давно не было страшно. И даже как-то привычно.
Мать перестала шить, о чём-то зашепталась с молодой женщиной, укачивающей на руках ребёнка. Женщину Димка не знал. Она была нездешняя, а в подвале собралось человек двести, не меньше. Самых разных людей. Отовсюду.
Спать уже не хотелось. Наверху наступало утро. Димка вспомнил, как позавчера пролез через обрушившуюся на первом этаже стену в комнату, которая, сколько он себя помнил, всегда была заперта на висячий замок. В школе о содержимом комнаты ходили легенды. Самые разные. А на самом деле это оказался просто склад. Димка сперва даже разочаровался. На столах и шкафах лежали и стояли какие-то коробки, серые от пыли. Барабаны, горны с красными вымпелами. Лежали — стопками и россыпью — книги, журналы, брошюры. Присмотревшись, мальчишка понял, что попал в комнату, где в начале 90-х — когда его ещё и на свете не было — сложили предметы, имевшие отношение к пионерской организации. Почему-то не выкинули, то ли пожалели, то ли побоялись… О пионерах Димка почти ничего не знал, но при виде книг вспомнил вдруг, что любил читать. Дома была хорошая библиотека. Пока он был — дом.
Он порылся в книгах. С удовольствием, откладывая то одну, то другую. Потом его позвал Влад, он заторопился, схватил первую попавшуюся книгу и в подвале сунул её под подушку. Потом они пошли за продуктами…
Мальчишка сунул руку под подушку. Книга была толстой, старой, растрёпанной, в невзрачной коричневатой обложке. Димка присмотрелся — отсветов лампы хватило, чтобы понять: на обложке нарисован красный галстук и написано большими буквами: «О ВАС, РЕБЯТА!» Авторы — какие-то Власов и Млодик.
Сперва он хотел подсесть к ящикам, но мама наверняка начала бы жалеть его, говорить, а Димке сейчас не хотелось этого. Наклонившись так, чтобы было удобнее (сосед — Пашка Бессонов — пробормотал: «Ты чего толкаешься…»), он открыл первую страницу.
Если бы кто-то последил за читающим мальчишкой со стороны, то, наверное, удивился бы. Во-первых, Димка читал быстро. А во вторых — его лицо в это время отражало все чувства. Он то хмурил брови непонимающе, то сочувственно. То шевелили губами. То улыбался. То пожимал плечом. Через какое-то время отложил книгу (прочитанную уже на треть), потёр глаза и, решительно поднявшись, подошёл к матери, обойдя по дороге несколько 30-литровых канистр с бензином.
— Ты не спишь? — женщина улыбнулась, поцеловала наклонившегося к ней сына. — Добытчик… А я тебе куртку зашила.
Сейчас у неё было хорошее настроение. Это было ужасно и противоестественно, но — хорошее. Её мальчик вернулся, снова идти его очередь настанет не скоро, наверху не стреляют…
— Ма, — вдруг спросил Димка. — Ты были пионеркой?
Она не успела ответить на этот странный вопрос.
Наверху разорвался первый 6,2-дюймовый снаряд «Паладина».
* * *
С железным визгом брошенная снаружи граната отлетела обратно, спружинив о прислоненную к оконному проёму кроватную сетку. Хлопнул взрыв.
— Утритесь, долбо…бы! — с хохотом крикнул пулемётчик и снова прилип к прорезному прикладу ПКМ.
Штурмовые группы упрямо пробирались по развалинам всё ближе и ближе к полуразрушенной школе, где сотня Басаргина — меньше четырёх десятков человек — держала оборону уже полчаса. Казавшиеся громоздкими, но быстрые фигуры в глубоких касках, жилетах с высокими воротами и с почти родными «калашами» в руках мелькали то тут, то там. По оконным проёмам и дырам в стенах били «браунинги» и несколько ракетных комплексов, снаряженных боеприпасами объёмного взрыва, попадания которых разваливали целые комнаты. Если бы дружинники не меняли места, то от защитников давным-давно никого не осталось бы…
