– Точнее – ваше!
– Да, моё… неважно. Так вот, оно было прежде всего результатом тяжёлого стресса с дистрессом, той дезадаптации, „выбитости из колеи“, в которой автор открытия оказался, будучи неспособным и не желая адаптироваться к новым „рыночным“ условиям, лишившись всего – и в первую очередь – работы, возможности применить свою профессиональную квалификацию… Короче говоря, прежде всего – открытие бвло результатом того самого, вследствие чего в первые годы „реформы“, то есть, с 1992 года, частота самоубийств среди учёных возросла в 26 раз… Я говорю о преодолённой реальности. К тому же, мы с маршалом Шебуршиным специально изучали этот вопрос: нигде и никто ничего подобного не изобрёл. Наконец, массовое плюс умелое распространение сведений о том, будто бы ничто подобное невозможно – хорошее предупредительное средство против спонтанных поисков в этом направлении. Ну, не мне вам – психологу об этом рассказывать! И последнее. Знаете, как американцы тех прежних, враждебных нам США добились некоторых технических решений в области космонавтики? – Инженерам дали задание и при этом сообщили заведомую ложь: якобы русские уже этого достигли! И знаете – подействовало: советское, ещё не существовавшее изобретение, было „повторено“. Мы же действуем наоборот: и сообщаем о „безуспешности попыток“ и о „принципиальной невозможности“, и делаем это так, чтобы не пробуждать интерес к проблеме управления временем, а тушить его. И самое последнее – мониторинг, которым занимается один из ещё неизвестных вам отделов института.
– Но… Это же масса людей, посвященных в тайну! Неизбежна опасность утечки сведений!
– Ничего подобного! Не забывайте, во-первых, о нашем режиме секретности, когда, как говорится, „правая не ведает, что делает левая“ а, во-вторых, о наших методах подбора персонала. Вспомните свой год работы у нас! И ещё: когда-то, в преодолённой реальности, в конце восьмидесятых я работал по закрытой тематике в Калининградском университете; и вот, однажды, поехав в командировку в Черноголовку, что под Москвой, случайно узнал, что мы здесь, а Калининграде, идём параллельно с „черноголовцами“. Но, во-первых, и они, и мы исполняли одно и то же государственное задание; во-вторых, не было тогда должного подбора кадров – людей по-настоящему умеющих хранить тайну; в-третьих, и с режимом секретности при Горбачёве стало неладно – чем дальше, тем больше.
– При Горбачёве?
– Да, в преодолённой реальности, после странно и скоропостижно умершего Брежнева в течение двух лет сменилось ещё два руководителя СССР – бывший председатель КГБ Андропов и престарелый, тяжело больной Черненко, а с 1985 во главе Союза оказался избранник Андропова, ставленник мондиалистов, человек с „кляксой на лысине“ – „меткой дьявола“: огромным родимым пятном замысловатой формы. Именно Горбачёв сдал СССР врагу и довёл страну до расчленения в 1991 году. Самое интересное мне видится в том, что „горбач“ (как мы все его звали за глаза) открыто и не раз похвалялся и тем, что сознательно разрушал страну и в угоду мировой закулисе изменил общественно-политический строй, и тем, что делал это сознательно, причём – идя к этой цели „всю свою жизнь“!
– Но почему же нам ничего об этом не известно? Хотя, да…
– Вот именно, коллега!
– Но неужели не было возможностей, то есть – иных способов исправить ситуацию?!
– Трудно сказать… У меня, во всяком случае, точно – не было… А, к тому же, кругом здесь, вы меня понимаете, – Фёдоров обвёл рукой вокруг, – здесь были натовские войска… Страна разоружена… Вся верхушка – предатели и враги государства русского… Эх! Да что говорить!
– Алексей Витальевич! Если можно – расскажите, пожалуйста. – попросил Олялин.
– Ну, что же… Правда, я собирался сделать несколько позже, в другой раз, – Фёдоров взглянул на часы, – Но можно и сейчас…
Академик помолчал, то ли – собираясь с мыслями, то ли – подбирая подходящие моменту слова:
– Только учтите, Пётр Николаевич: многое из того, что я вам сейчас скажу, может показаться банальным, общеизвестным или же, напротив, малозначимым и нетипичным, а порой – невероятным. Но говорить я буду лишь о том, что наблюдал и пережил лично, а также о том, что мне известно доподлинно…
