– В том-то и дело, что всю эпоху – от Хрущёва до смерти Черненко, официальная разработка таких лиц органам госбезопасности была запрещена! Все они до времени прихода Романова – Шебуршина стали лицами неприкосновенными, не подвластными ни КГБ, ни прокуратуре СССР, ни Верховному суду!… Да и сам институт смертной казни через повешенье был введён лишь в 1986 году – жестокий, но необходимый институт ответственности только высших должностных лиц государства и партии, начиная с секретарей обкомов. Именно вследствие отсутствия подобных контроля и ответственности все вами упомянутые повешенные (как и десятки вмести с ними расстрелянных) смогли достичь к восьмидесятым годам своих постов…
– Так, что же, выходит, что вам с Романовым пришлось произвести настоящую революцию?
– Да, пожалуй. Но, только, не с Романовым, а… с Шебуршиным…
– С маршалом?!
– Ну, в то время он был генерал-лейтенантом, начальником ПГУ, то есть – руководителем разведки. Вся проведённая операция изменения реальности была операцией госбезопасности. И не только в силу её наибольшей осведомлённости обо всём, что делалось в нашей стране и творилось против неё за рубежом – прежде всего, в США, этом „исполнительном органе“ сионизма и масонства. Существенным элементом были патриотизм и некоррумпированность КГБ (хотя и там предателей и иностранных агентов хватало!), а также присущие конторе „по штату“ организованность и способность к активным действиям. Вся сложность состояла лишь в том, чтобы найти людей, способных отступить от своего служебного долга, как „формального“ (субординация, приказы, инструкции), в сторону того же самого долга, но патриотического, „исторического“ (порой – вопреки приказам и инструкциям)… Такие люди нашлись… Конспирация у нас была невероятной: мне, например, пришлось около полутора лет жить в Москве на нелегальном положении… Контактировал я только с Шебуршиным. Имена руководителей созданных им „троек“ мне стали известными лет пять спустя. Лишь к середине восьмидесятых, когда историческая бифуркация была пройдена, все мы вышли из подполья. Словом, если бы не направленность наших действий на сохранение страны и её конституционного строя, если бы не ненасильственный характер нашей деятельности (неизбежные эксцессы – не в счёт!), то всё это походило бы на государственный переворот… Но именно его мы и предотвратили!
Фёдоров на Минуту умолк. Олялин также молчал, ошеломлённый услышанным. Затем академик продолжил:
– Вот на этой-то почве и был создан наш институт. В таких вот условиях… А в результате директор института является Первым замом председателя КГБ и имеет равное с ним звание… Одним словом: хорошенько помните о сегодняшней своей подписке. Но я хотел поговорить с вами – по вашей же просьбе – совсем о другом! Совсем о другом, батенька! Это разговор о „рынке“, о предотвращённой нами его „глобализации“…
– Глобализвация? Что это такое?! Никогда не встречал такого выражения!
– Говоря коротко, говоря образно, это – тотальное метастазирование той злокачественной (более, чем злокачественной!) опухоли, которая зародилась на Британских островах около трёхсот лет назад… Зародилась, как и положено, из идеи. Родоначальником её считается Адам Смит. Да, зародил Смит, а подхватил – пару веков спустя – Фридман… Если говорить обо всём этом с позиций христианства, то это перевод – заметьте: осмысленный, принудительный перевод человечества – всего человечества из мира божьего, живущего в рамках морали, совести, долга, чести, а также сотрудничества людей – в мир дьявола, служения золотому тельцу… – академик, ненадолго замолчав, продолжил:
– Было изобретено и внедрено понятие „человека экономического“ (homo oeconomicus), обладающего четырьмя главными качествами – а) он находится в состоянии непрерывной конкуренции с другими „экономическими людьми“, которые именуются конкурентами; б) мотивом действий экономического человека является максимализация своей выгоды, прибыли; в) экономический человек рационален, способен ставить цели (главная цель – выгода!), последовательно их достигать и рассчитывать средства и издержки в достижении целей; г) экономический человек действует на основе полноты информации о ситуации, в которой он добивается своих целей и стремится поэтому к такой полноте. Уже первое и второе качества такого „экономического человека“ ведут к разрушению, расчленению человеческого общества, к рассыпанию его на людские атомы посредством максимального разобщения людей, противопоставления их друг другу и вытеснению морали. А цель в виде максимальной прибыли есть непосредственный переход от норм морали к поклонению золотому тельцу. На стадии зарождения „рыночной систиемы“ её „отец“ Адам Смит ещё говорил::
