(Это позволяет заключить, что космический партнер уже имел контакты с другими — внепланетарными? — разумными мирами. Н.)
103/ФЕЕмио.2/V.
Плановый квадрат Л>4а/2-7.
М. И. Кайет
Им пришлось здорово поработать, чтобы провести нас прямехонько к станции. При этом мы чуть было не разминулись, не прошли на волосок под ними, так как по непонятной причине желтый туман в последний момент сгустился непосредственно вокруг нас. Что мы у цели, почувствовал Лут, когда ударился шлемом об одну из опорных ног. Металл запел словно гонг.
— Вот теперь мы дошли, — сухо обронил он.
В шлюзе мы столкнулись с Тристаном и Коем, которые один в болотно-зеленом, другой в оранжевом скафандрах снарядились к выходу, как всегда замышляя что-то общее. Туловище каждого обвивал толстый моток веревки — как спасательное кольцо.
— Хэлло, Лут! Хэлло, Кайет! Здесь, наверное, будет что посмотреть! — Кой кивнул. — Эти длительные азотные торнадо. И там, и тут, и сзади, и спереди, и не поймешь, где еще. Иногда короткие, иногда долгие, то в одиночку, то сразу по два. Мы накрепко прицепимся к корпусу, когда выйдем. Тащите нас, если запахнет жареным. Вам обоим сначала надо поспать, но потом все-таки выгляните…
Кой был слишком разговорчив. Вчетвером мы едва могли двигаться в узкой камере. Наружная створка снова медленно сомкнулась, когда мы наконец узнали, что они затевали там, на планете.
— Добыть туман! — крикнул Кой и спрыгнул. — Ривин час тому назад кое-что разведал. Это никакая не вода. Он обнаружил странные субстанции, целую кучу неустойчивых компонентов!
Когда мы внутри станции наконец-то отделались от пропотевших скафандров, Лут, еще сохранивший бодрость для размышлений, сказал:
— Жизнь здесь лишь начинается. Интересный вариант, к которому так быстро не придет ни один из тех, кто не видел это собственными глазами: праокеан, в котором якобы всегда звучит стартовый выстрел для зарождения жизни, тут всего-навсего аэрозоль. Газ и вода одновременно.
В голосе его дрожала гордость открывателя. Есть причины, говорящие в пользу гипотезы Лута. Разумная жизнь, в чью цепь мы здесь с грохотом вторглись, не должна ли она была бы уже давно дать знать о себе?
103/ФЕЕмио.2/Vа.
Плановый квадрат Л>аР/1-3.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Синтезы конвертируемого информационного вихря непрерывно определяют… (ФЕЕчиф блокирован. Н.)…познаний. Однако многое еще остается неясным: почему ни одна из чужеродных частиц не обнаруживает ни малейшей реакции на действие парциальных систем? Даже огромные сенсорные участки не в состоянии что-нибудь прояснить.
Поэтому не без оснований ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ распорядилось: «Текст интеллектуальности!»
Поначалу испытание должно основываться только на патеричной логике и начаться с первой категории — рефлексии. Иными словами: реакция на сравнение!
103/ФЕЕмио.2/VI.
Плановый квадрат Л>аР/5-9.
М. И. Кайет
Едва Кой и Тристан оказались снаружи, как начался вой. Как будто коварный демон дождался своей очереди и теперь, скрежеща, бросал раскаленный азот волну за волной. Удары газовых масс уже у самой станции, казалось, все с меньшими интервалами приходились на одно и то же место и скоро слились в сплошное inferno.[6] В центрах завихрений металл выносных стрел начинал завывать, когда его кристаллы под давлением мощных режущих усилий терлись друг о друга.
Снаружи лежали товарищи! Ривин сидел у радиотелефона. Он беспрерывно выкрикивал их имена и знал, что это бессмысленно. Мы в паузах напряженно вслушивались, не донесется ли до нас хотя бы их дыхание. Но шумы были неразборчивыми.
Далеко отойти оба не могли, и всех нас терзало одно опасение, что они упали на грунт как раз в эпицентре рева. Мы их не видели, так как стекла бортового иллюминатора были давно уже затянуты желто-серым туманом. Его волны казались бесконечными. Бушующий ураган ни на минуту не разрывал их. Тупая серая ровность колышущейся за стеклами пустыни подавляла своей безысходностью. Я первым пал жертвой чрезмерного напряжения и, вися в кресле, заснул. Спустя — долгое время сквозь пелену замутненного сознания проступило изображение Ривина. Его лоб покрывала испарина. Он монотонно все еще повторял имена попавших в беду.
