Молодой человек в зеркале подошел к женщине, посмотрел ей в глаза, она отрицательно качнула головой. Потом взяла из белой вазы цветы и, перебрав их в пальцах, выбрала три — белый, желтый и черный. Белый протянула ему, а с двумя оставшимися подошла ко мне. Ко мне — в зеркале. Протянула оба цветка. Я взял черный. Тогда она вернулась на прежнее место, и все мы там, в отраженной комнате, застыли точно в таком же положении, в каком находились в действительности. Как только это произошло, цветы исчезли из рук наших двойников, и это было уже обычное, точно повторяющее все движения, зеркальное отражение.
Дверь в противоположной стене отворилась; по винтовой лестнице мы спустились вниз. Колонны, балкончики, своды незаметно перешли в белоснежные и серебряные пластиковые коридоры. Мы продолжали идти, ничего не говоря, не то порознь, не то вместе; эта ситуация все более тяготила меня, но что можно было поделать? Начать сакраментальную, в традициях прошлого века, церемонию знакомства?
Приглушенные звуки оркестра. Мы словно попали за кулисы невидимой сцены, в глубине несколько столиков с отодвинутыми креслами, женщина остановилась и спросила спутника:
— Ты не пойдешь потанцевать?
— Не хочется, — ответил он. Я в первый раз за все время услышал его голос.
Он был красив и в то же время проникнут безволием, непонятной ленью, как будто этого человека ничто на белом свете не интересовало. У него был прекрасный, почти девичий рот. Он взглянул на меня. Потом на нее. Стоял, смотрел и молчал.
— Ну, тогда иди, если хочешь… — сказала она.
Он раздвинул портьеру, служившую одной из стел, и вышел. Я шагнул за ним.
— Простите! — услышал я сзади.
Я остановился. За занавесом раздались аплодисменты.
— Присядем на минутку?
Я молча сел. В профиль она была великолепна.
— Я Аэн Аэнис.
— Эл Брегг.
Она казалась удивленной. Не моим именем. Оно ей ничего не говорило. Скорее всего тем, что я так равнодушно воспринял ее имя. Теперь я мог присмотреться к ней вблизи. Ее красота была совершенной и беспощадной. И спокойная властная небрежность движений тоже. Розово-серое, больше серое, чем розовое, платье создавало фон, на котором еще ослепительней белели лицо и руки.
— Я вам не нравлюсь? — спокойно спросила она.
Теперь уже пришла моя очередь удивляться.
— Я вас не знаю.
— Я Аммаи — из “Настоящих”.
— Что это за “Настоящие”?
Ее взгляд с любопытством скользнул по мне.
— Вы не видели “Настоящих”?
— Я даже не знаю, что это такое.
— Откуда вы здесь взялись?
— Пришел из отеля.
— Ах, вот как, из отеля?.. — в ее голосе чувствовалась явная ирония. — А можно узнать, где вы были до того, как попали в отель.
— Можно. Фомальгаут.
— Что это такое?
— Созвездие.
— Что?!
— Звездная система, двадцать три световых года отсюда.
Ее веки вздрогнули. Губы раскрылись. Она была великолепна.
— Астронавт?
— Да.
— Понимаю. Я реалистка, довольно известная.
Я помолчал. Музыка продолжала играть.
— Вы танцуете?
Я чуть не рассмеялся.
— То, что сейчас танцуют, — нет.
— Жаль. Но это поправимо. Почему вы это сделали?
— Что?
— Там, на мостике.
Я не сразу ответил.
— Это было… инстинктивно.
— Вы… уже бывали?
— В этой пироге? Нет.
— Нет?
— Нет.
Минута молчания. Ее глаза, только что зеленые, сделались почти черными.
— Только в очень старых фильмах можно увидеть нечто подобное… — сказала она почти лениво. — Этого никто не сможет сыграть. Не удается. Когда я увидела это, я подумала… что вы…
Я ждал.
— Могли бы. Потому что вы приняли это всерьез. Так?
— Не знаю. Возможно.
— Это ничего. Я знаю. Хотите? Я в хороших отношениях с Френетом. Может быть, вы не знаете, кто это? Я ему скажу… Это главный режиссер реалов. Если вы только захотите…
Я расхохотался. Она вздрогнула.
— Простите. Но — великие небеса, черные и голубые! — вы решили… ангажировать меня…
— Да.
Она но казалась оскорбленной. Скорее наоборот.
— Благодарю. Но, знаете ли, лучше не стоит.
— Но вы можете по крайней мере сказать, как вы это сделали? Это не секрет, надеюсь?
— Вас интересует, как я мог решиться?
— О, вы очень сообразительны.
Она умела улыбаться одними только глазами, как никто другой. “Подожди, сейчас у тебя пропадет желание искушать меня”, — подумал я.
