— И правильно делаешь. А то еще подхватишь насморк. У меня его не было десять лет. Но не успел я прилететь на Луну, как начал кашлять.
— Потому что ТАМ было очень сухо, — сказал я с серьезной миной.
Олаф рассмеялся и тут же обдал мне лицо водой, нырнув в каком-нибудь метре от меня.
— Действительно, сухо, — сказал он, выплывая. — Это метко сказано, знаешь. Сухо, но неуютно.
— Ол, я побежал.
— Ладно. Увидимся за завтраком. Или не хочешь?
— Ты что!
Я побежал наверх, обтираясь по дороге. Перед своей дверью затаил дыхание. Осторожно заглянул. Она еще спала. Я воспользовался этим и быстро оделся. Даже успел побриться в моей туалетной.
Сунул голову в комнату — мне показалось, что Эри что-то сказала. Когда я на цыпочках подходил к кровати, она открыла глаза.
— Я спала… тут?
— Да. Да, Эри…
— Мне казалось, что кто-то…
— Да, Эри, это был я…
Она смотрела на меня, словно к ней постепенно возвращалась память, сознание всего, что произошло. Сначала ее глаза широко раскрылись — от удивления? — потом она их закрыла, снова открыла — украдкой очень быстро, но так, что я все-таки это заметил, заглянула под одеяло — и повернула ко мне порозовевшее лицо.
Я кашлянул.
— Ты, наверное, хочешь пойти к себе, а? Может быть, мне лучше выйти или…
— Нет, — сказала она, — у меня же есть халат.
Она села, запахивая полы халата.
— Это… уже… по-настоящему? — сказала она тихо, таким тоном, словно расставалась с чем-то.
Я молчал.
Она встала, прошлась по комнате, вернулась. Подняла глаза на меня — в них был вопрос, неуверенность и что-то еще, чего я не мог определить.
— Брегг…
— Меня зовут Эл.
— Эл, я… я действительно не знаю… Я хотела бы… Сеон…
— Что?
— Ну… Он… — Она не могла или не хотела сказать “мой муж”? — Он вернется послезавтра.
— Да?
— Что будет?
Я проглотил комок.
— Мне с ним поговорить?
— Как это?..
Теперь я, в свою очередь, с изумлением посмотрел на нее, ничего не понимая.
— Вы же… вчера говорили… Я ждал.
— Что… заберете меня.
— Да.
— А он?
— Так мне не говорить с ним? — спросил я наивно.
— Как это, “говорить”? Вы хотите сами?
— А кто же?
— Значит, это… конец?
Что-то сдавило мне горло; я кашлянул.
— Но ведь… другого выхода нет.
— Я думала, что это… меск.
— Что?..
— Вы не знаете?
— Ничего не понимаю. Нет. Не знаю. Что это такое? — сказал я, чувствуя, как по коже побежали неприятные мурашки. Я опять попал в одну из неожиданных пустот, в топкое болото недопонимания.
— Это такой… Ну… если кто-то встречается… если хочет на какое-то время… Вы действительно этого не знаете?
— Подожди, Эри, не знаю, но, кажется, начинаю понимать… Это что-то такое временное, этакая отсрочка, минутное приключение?
— Нет, — сказала она, и у нее округлились глаза. — Вы не знаете… как это… Я сама точно не знаю как, — вдруг призналась она. — Я только слышала об этом. Я думала, что вы поэтому…
— Эри. Я ничего не знаю. И черт меня побери, если я что-нибудь понимаю. Может быть… во всяком случае, у этого есть что-нибудь общего с браком, да?
— Ну да. Идут в управление, и там, не знаю точно что, во всяком случае, потом это уже как-то… ну, в общем…
— Что?
— Законно. Так, что никто не может возразить. Никто. И он тоже…
— Так, значит, это все-таки… это какой-то способ узаконить — ну, черт возьми, — узаконить супружескую измену. Так, что ли?
— Нет. Да. То есть это уже не измена, впрочем — так не говорят. Я знаю, что это значит. Я это изучала. Нет измены, потому что, ну, потому что ведь мы с Сеоном только на год.
— Что такое? Как на год? Брак на год? На один год? Почему?
— Это испытание…
— Великие небеса, черные и голубые! Испытание. А что такое меск? Может быть, авизо на следующий год?
— Не понимаю, что такое авизо. Меск — это… это значит, что, если через год супруги расходятся, тогда вступает в силу то. В общем это помолвка.
— Это и есть меск?
— А если они не расходятся, что тогда?
— Тогда ничего. Меск не имеет никакого значения.
— Ага. Ну, теперь понимаю. Нет, никаких месков. На веки веков. Ты хоть знаешь, что это значит?
— Знаю. Брегг?
— Да?
— Я заканчиваю аспирантуру по археологии в этом году…
— Понимаю. Ты намекаешь, что, принимая тебя за идиотку, я, по существу, сам идиот.
