Он говорил истинную правду. Его просто потрясло жуткое состояние дома. И Тэлли оказалась даже еще более податливой, чем он предполагал. Задача перед ним стояла одна: осторожно подтолкнуть ее в нужном направлении.
– Я буквально умираю от желания увидеть спальню Елизаветинской эпохи, – сказал Сол, прожигая Тэлли насквозь вожделенным взглядом.
– Да-да, конечно, – пробормотала та, гадая, куда его можно будет уложить спать.
В последнее время кровати в том смысле, в каком их понимало большинство людей, были в «Маллионзе» не в особом почете. Узкая односпальная кровать, в которой Тэлли спала с детства, осталась в доме единственной пригодной. Вряд ли Сол захочет сворачиваться калачиком на старой, вонючей медвежьей шкуре Джулии; еще менее вероятно, что он проведет ночь, стоя в саду, как иногда поступал Большой Рог. Судя по всему, вождь считал это лучшим видом отдыха. Но едва ли Сол Дьюсбери разделяет его мнение.
Тэлли остановилась посреди Длинной галереи. – Вот один из наших лучших гобеленов, – с гордостью произнесла она, показывая на темную тряпку, на которой Сол почти ничего не смог различить. – Он был соткан в ознаменование брака четвертого графа и графини. На нем изображена легенда об Ионе и Ките.
– Иона и Кит, да? – ухмыльнулся Сол. В его взгляд прокрался злобный блеск. – Не очень лестно для бедняжки графини, – насмешливо заметил он. – Дамочка была крупных размеров, да?
Тэлли с ужасом обернулась. На мгновение Сол ощутил, что его судьба качается на краю пропасти. Ну зачем ему вздумалось шутить над наследственными чертами обитателей «Маллионза»? Но тут лицо Тэлли расплылось в улыбке.
– Какой же вы гадкий! – сказала она, трогаясь дальше.
Наконец они подошли к спальне. Тэлли толкнула дверь, но та не поддалась.
– Позвольте мне, – предложил Сол.
Он навалился изо всех сил на тяжелую дубовую дверь, тотчас же уступившую ему, да так, что дверь распахнулась настежь и Сол с Тэлли, влетев внутрь, растянулись на полированном полу, едва избежав столкновения с рукомойником Георгианской эпохи.
– Замечательно, – сказал Сол, приходя в себя и переводя взгляд на самое ценное сокровище «Маллионза».
При виде ущерба, нанесенного молью парчовому балдахину, у него в душе все запело. Массивные резные стойки кишели не только изображениями полуобнаженных богов и богинь, но и древесными точильщиками. В довершение всего внезапно вырубилось электричество. Отыскав впотьмах свечу, Тэлли зажгла ее, и дрожащее пламя отбросило дьявольски гримасничающую тень от лица Сола, с вытянутым сгорбленным носом, на потрескавшиеся стены.
Сол повернулся к ней, и его глаза сверкнули.
– Вы просто восхитительны! – прошептал он, обращаясь, впрочем, не к Тэлли, а к десяти тысячам акров первосортного участка земли под застройку, которые она олицетворяла.
Застенчиво опустив взгляд на доски пола, Тэлли поежилась. Не столько от холода, сколько от захватывающего восторга при мысли о том, что она сейчас совершенно одна, рядом с кроватью, в обществе самого красивого мужчины из всех, что ей доводилось видеть. К тому же только что признавшегося, что он находит ее восхитительной. Сердце Тэлли гулко заколотилось, во рту пересохло, а внизу, наоборот, стало влажно.
– Я тебя хочу, – страстно прошептал Сол, обращаясь к просторным акрам поместья «Маллионз», материализовавшимся перед ним в женском обличье.
Его лицо растянулось в улыбке, глаза зажглись. Посмотрев на Тэлли, он увидел слово «СДАЮСЬ», написанное огромными буквами.
– Я умираю от желания! – с жаром произнес Сол. – Я так хочу тебя!
– Не успела выписаться из больницы – и снова во всех газетах, – почтительно заметил Джош, раскрывая «Сан».
Под огромным снимком скорее раздетой, чем одетой Шампань, с новым приятелем, звездой валлийского футбола, была подпись: «Танцевала всю ночь напролет в крохотном золотистом бикини».
– О, замечательно, – сладострастно простонал Вэлентайн.
Джейн убежденно промолчала. Ее уже тошнило от Джоша, от Вэлентайна, от ее работы. Но больше всего ее тошнило от Шампань. Не успев оказаться за дверью больницы, светская красавица поведала редакторам всех бульварных изданий об изнуряющем давлении славы, приведшем ее к знакомству с таблетками снотворного, которое едва не окончилось трагически. Тотчас же появились пространные сочувственные статьи, с анализом синдрома психического истощения, с врезками, выдающими полную информацию о бессоннице.
