– Да, и еще сходи купи что-нибудь новенькое из одежды, – проинструктировала она Тэлли. – Что-нибудь сексуальное.
Тэлли снова вздохнула. В Нижнем Балдже можно покупать одежду только в том случае, если считать джинсы верхом портняжного искусства. К тому же даже на это у нее сейчас не было денег. И все же Тэлли не видела причин не пойти на званый ужин. Это по крайней мере означало избавление на один вечер от стряпни миссис Ормондройд.
Весна еще не тронула чахлые голые деревья парка, чем-то напоминающие вскрытые бронхи, протягивающие к унылому серому небу узловатые черные ветви, похожие на кровеносные сосуды. Плешивые газоны, мокрые от дождя, казались вытоптанными; только сейчас Тэлли заметила, что тростник в пруду снова отбился от рук. Ну почему мистер Питерс с ним не борется? Впрочем, если он не делал этого раньше, с чего бы ему начинать сейчас, особенно после того, как Джулия на прощание попросила его сделать тотем из спинки кровати Елизаветинской эпохи. Но если Тэлли пришла в ужас от бессмысленного вандализма этой затеи, то возражения мистера Питерса были порождены тем, что он ошибочно принял тотем за что-то очень непристойное. Возмущенный до глубины души, он пулей выскочил из комнаты, и с тех пор больше его никто не видел.
Вдруг на дорожке появился длинный белый лимузин с тонированными стеклами, стремительно подкативший к особняку. Быстро допив остатки неизвестной жидкости, Тэлли вдруг с ужасом поймала себя на том, что переодеваться уже слишком поздно. Придется смириться с ансамблем из розовой отцовской охотничьей куртки, старой материной юбки из твида и резиновых сапог. Тэлли торопливо пригладила рукой волосы, надеясь, что у них еще презентабельный вид. В конце концов, вчера она их точно расчесывала.
Торопливо прополоскав рот, Тэлли выскочила на улицу из двери на кухню и обогнула угол дома, отчаянно оттирая лоб. Она успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как из задней дверцы лимузина с трудом выбирается ухоженная блондинка. Ее движения были затруднены узкой зеленой мини-юбкой и опасно высокими каблуками. Тэлли ошеломленно застыла на месте. Джейн предупредила ее, что Шампань животное, но забыла упомянуть о том, какая она красивая. Гостья шла по гравийной дорожке в туфлях на тоненьких шпильках, изящно покачивая бедрами. У нее были роскошные длинные золотистые волосы, огромные глаза и губы ангела кисти Боттичелли. Тэлли залилась краской, вспоминая свой красный нос и жидкие темные волосы.
Узкая юбка Шампань обрывалась на точно вычисленной высоте – так, чтобы ее красивые, загорелые, упругие ноги казались как можно длиннее. Тесная блузка была сшита из переливающегося материала, который Тэлли никогда раньше не видела, отличающегося мягкой, словно мерцающей текстурой. Она обтягивала пышную грудь Шампань, оставляя открытым обилие золотистой кожи, правда, покрытой мурашками. Несомненно, наряд гостьи не подходил для осмотра холодного загородного дома, продуваемого сквозняками. Тэлли, наоборот, одетая подобающим образом, неловко переминалась с ноги на ногу в старых, заляпанных грязью сапогах, чувствуя себя чем-то средним между городским глашатаем и деревенским дурачком. И, судя по презрительному взгляду Шампань, именно так она и выглядела.
– О боже, какая дыра, – громогласно протрубила Шампань, закуривая сигарету.
Взгляд ее сверкающих изумрудной зеленью глаз безжалостно пробежал по мокрым, осыпающимся кирпичам и отсыревшим оконным рамам, от дождя казавшимся прогнившими насквозь.
– Вы бы не могли передать тому, кто здесь командует, – властным и снисходительным голосом продолжала она, – что мисс Шампань Ди-Вайн приехала осмотреть дом.
– Вообще-то это я, – смущенно пробормотала Тэлли. – Я здесь живу. Меня зовут Наталия Венери. Здравствуйте.
Протянув руку, она вдруг с ужасом заметила, что ладонь еще хранит следы штукатурки с потолка Китайской опочивальни. Шампань отшатнулась от нее.
– Я полагала, вы приедете не одна, – разочарованно заявила Тэлли.
Она поймала себя на том, что втайне ждала встречи со знаменитой сексуальной рок-звездой, о которой рассказывала Джейн. В конце концов, музыкант такого высокого уровня не посещал «Маллионз» с тех пор, как в 1580 году сюда заглядывал сэр Томас Таллис.
