Шестиствольные пушки зенитного комплекса «Панцирь-М» не молчали. «Юнкерсы-88», «Дорнье-217» и «Хейнкели-111» поодиночке и группами продолжали прорываться к Кронштадту, атакуя советские корабли, которые вели огонь по врагу, на рейде. Сколько уже было использовано новых «сталинских» 30-миллиметровых снарядов, ни командир корабля Виктор Чайка, ни командир зенитного ракетно-пушечного комплекса Егор Тихонов сосчитать не могли. Кстати, количество осечек при этом было минимальным.
Но возникла другая проблема: сами блоки из шести стволов находились на грани износа. Все так же оперативно и этот вопрос был решен. Вице-адмирал Трибуц приказал, и всего за две недели инженеры, конструкторы, технологи и рабочие по предоставленным офицерами «Балтийска» чертежам с грифом «Совершенно секретно» воспроизвели новые шестиствольные 30-миллиметровые пушечные блоки. Испытания огнем показали, что они, как минимум, не хуже прежних.
* * *
Под крылом «транспортника» проплывал Ленинград: широкие улицы и проспекты, старинные дома, постройки еще времен Петра Великого, памятники, ростральные колонны, церкви, острый шпиль – знаменитая «Адмиралтейская игла», воспетая Пушкиным.
Виктор Чайка поймал себя на странной мысли: когда он со своим ракетным кораблем неведомым и необъяснимым образом перенесся во времена Великой Отечественной войны, то делал все, прилагал огромные усилия, чтобы спасти Ленинград – не допустить полной и окончательной блокады города.
Но, вместе с тем, он ведь ни разу так и не побывал в нем. Вот такой парадокс…
И теперь смотрел на Ленинград с высоты птичьего полета: узнавал и не узнавал любимый город. Глядя вниз, он, скорее, угадывал замаскированные здания и памятники архитектуры, видел их, так сказать, «внутренним взором»: такими, как запомнились Виктору эти архитектурные шедевры.
Ведь та же «Адмиралтейская игла» – высокий золоченый шпиль Адмиралтейства, сейчас, в январе 1942 года упрятан под серым чехлом весом в полтонны, который сшили ленинградцы всего за одну ночь. А потом команда отважных и опытных альпинистов Михаила Боброва, Алоизия Зембы, Александра Пригожева, Ольги Фирсовой, Михаила Шестакова, рискуя жизнью, установила этот чехол.
Большинство шпилей и куполов на зданиях и храмах Питера золотили при помощи гальванопластики, и поэтому альпинисты их просто закрасили серой краской. А вот в случае с Адмиралтейством тончайшие листы золота на его крыше и на шпиле крепились на специальный клей. Красить их было нельзя. Именно поэтому и соорудили такой чехол.
Спрятать все значимые высотные ориентиры было для ленинградцев вопросом жизни и смерти. Ведь немецкая тяжелая артиллерия использовала их как прекрасные ориентиры для беспощадной стрельбы по осажденному городу.
К тому же нужно было спасти уникальное культурное и архитектурное наследие Северной Пальмиры для потомков. Умирая от голода и холода, ленинградцы самоотверженно защищали свои культурные святыни.
Для этого в том числе и сформировали спецбригаду из 30 опытнейших спортсменов-альпинистов. Они маскировали кроме Адмиралтейства еще и Михайловский, или Инженерный, замок, Исаакиевский и Петропавловский соборы.
Александра Пригожева и Алоизий Земба погибли от голода в 1942 году в Ленинграде. Других альпинистов – Михаила Боброва и Михаила Шестакова – призвали в армию. Как помнил Виктор Чайка, до Победы дожила только альпинистка Ольга Фирсова. В сентябре 1945 года именно она срезала стропы, которые удерживали чехол на «Адмиралтейской игле».
Другие здания и сооружения в Ленинграде прятали за маскировочными сетями. А вот памятники великим русским полководцам, таким как Суворов и Кутузов, остались стоять открыто. Так было задумано – герои прошлого вдохновляли ленинградцев на борьбу с врагом.
А вот памятник Пушкину с одноименной улицы укрыть не успели. Но вот парадокс: в этот монумент не попал ни один вражеский снаряд. «Пока жив памятник великому русскому поэту – жив и город!» – так говорили ленинградцы.
* * *
Промежуточную посадку с дозаправкой выполнили на полевой площадке на окраине Ленинграда. Взлетели уже ночью и сразу же взяли курс на Москву.
