— Да что тут у вас творится?! — возмутилась дама в красивой синей форме. — У вас есть разрешение и необходимые документы на провоз птицы?
Голубь невозмутимо стал клевать разноцветные скрепки. Другой служащий попытался схватить птицу, но та ловко вывернулась и взлетела вверх. Игорь прошел в накопитель. На Лерины вещи уже собирались навесить сине-белые ярлычки, но рука служащего отчего-то замерла, и Лера очень натурально завозмущалась:
— Да занимайтесь вы наконец своим делом! Это ваш голубь, дикий. Вон их сколько тут летает. У нас действительно когда-то был похожий, но теперь его нет. Пропустите же меня, наконец. Посадка заканчивается.
Стас, изображая из себя незнакомца, нервно подталкивал свои вещи к просмотровому экрану.
— Да отстаньте вы от женщины, — возмутился он. — Давайте скорее. Если опоздаю на рейс, я на вас в суд подам! Голуби какие-то…
Сотрудница поставила штамп в декларации, другая проштемпелевала паспорт, и Лера, не оглядываясь, пошла в зал. Нашла Игоря, перевесила бирку с дамской сумки на рюкзачок и обернулась, ища Стаса. Тот уже подходил к ним.
Когда они открывали двери, выходящие на взлетное поле, их снова задел крыльями коричневый турман. Вылетев из помещения, он мгновенно взмыл в небо, а потом камнем стал падать вниз, смешно переворачиваясь через голову.
— Борька! Это же он! Мам, неужели ты не узнаешь? — дергал Игорь мать за рукав.
Подъехал микроавтобус, пассажиры вошли в него. Птица продолжала кувыркаться в воздухе. Они поднялись по трапу в авиалайнер, сели и прильнули к иллюминаторам. Борька спустился вниз и снова взлетел, но на этот раз так высоко, что они потеряли его из виду и долго ждали, когда он снова будет выделывать свои пируэты, но тот исчез и больше не появился.
С контрольной башни в рубку пришел сигнал. «Ил» усилил мощь двигателей, вой турбин перерос в пронзительный визг, а затем снялся с тормозов и развернулся, качнув крыльями, колебания которых приобретали все больший размах по мере того, как лайнер разбегался. Очертания его огромного корпуса летели все быстрее вдоль линии огней дорожки. Еще секунда — и колеса шасси оторвались от земли.
Лайнер взлетел, и Леру отпустило. Она смогла наконец расслабиться. Игорь сидел у окна и рассматривал землю сверху. Ему было не до взрослых. Лера обернулась к Стасу и, встретившись с ним глазами, вдруг поняла, что жизнь еще не закончилась. Начинается ее новый этап! И как же хотелось верить, что счастливый.
Стас прочитал это в ее глазах, обнял рукой за плечи и прижал к себе.
— У нас все будет хорошо! Веришь, Лер?
Они летели в Испанию. Конечным пунктом Лера выбрала Барселону. Ее любовь к этой стране раньше была платонической, и волшебные слова «Кармен», «Гвадалквивир», «Наваха», «Альгамбра» доносились как далекое эхо из притягательного мира, где до сих пор борется с ветряными мельницами вечный странник «Дон Кихот». Теперь ей предстояло увидеть всю эту красоту воочию.
Первым делом они сняли номер в недорогом отеле. Стас побоялся арендовать престижное жилье, не желая афишировать их материальное благополучие. Беглецы вошли в светлый двухкомнатный номер, и Стас, предварительно заперев дверь изнутри, вытащил мягкие игрушки, лежавшие сверху в рюкзачке Игоря, и стал вынимать пачки денег. Потом в радости подбросил их к потолку, радостно выкрикивая:
— Мы сделали их, Лерка! Сделали эту гребаную таможню! Мы свободны! Мы богаты!
Лера удивленно посмотрела на него и ничего не сказала. Ей хотелось сейчас одного — покоя.
Первые несколько дней Лера с Игорем почти не выходили из номера. Только Стас болтался по городу, заходя в бесчисленные бары и кафе, пытаясь собрать необходимые для дальнейшей жизни сведения. Он познакомился с кучей русских, для которых Испания стала второй родиной. Это были русские мафиози, бизнесмены, пожилые супружеские пары. Как-то ночью он прошелся по злачному бульвару Рамблас, подивился разнообразным образчикам непотребной печатной продукции в книжных киосках. Познакомился с парой русских проституток, которые дали ему уйму информации. Он приходил в гостиницу уставший, валился на кровать, отлеживался минут пятнадцать под тихо гудящим кондиционером и после холодного душа начинал рассказывать Лере обо всем, что увидел и услышал в этот день.
