— Так что ему делать, ползти на кладбище? — Катерина начала закипать.
— Необязательно на кладбище, — огрызнулась особа, — можно в крематорий.
— А можно с вашим начальником поговорить? — процедила Катя, с трудом сдерживаясь.
— По вашему голосу, дама, непохоже, что вы больны, — не сдавалась собеседница. — Успокойтесь, вы совершенно здоровы.
— А я и не говорю, что больна! — Катя повысила голос.
— Тогда зачем вам врач? Что вы время у занятых людей отнимаете?
— Врач нужен не мне, а моему мужу профессору Кряквину!
Услышав насчет профессора, собеседница неожиданно смягчилась и почти сочувственно поинтересовалась:
— Температура какая?
— Сорок и две десятых! — выпалила Катя. Десятые всегда придают вранью убедительность.
— Ладно. — Особа пошелестела бумажками и милостиво изрекла: — Ждите, будет врач.
Катя положила трубку, перевела дыхание и устремилась в спальню, чтобы проверить, как там Валек.
Профессор, прикрыв глаза, лежал на кровати. Лицо его пылало, как племенной костер сенегальских охотников. Маленький, высохший от тропического солнца — от острой жалости к нему у Кати на какую-то минуту даже заболело сердце. Она подсела к мужу, подоткнула одеяло, проверила лоб. Неужели стал еще горячее?
Валентин Петрович приоткрыл глаза и слабым голосом проговорил:
— Катюша, так как насчет чая?
— Ах да, чай! Сейчас принесу. — Катя поправила подушки. — Скоро придет врач, и все будет хорошо.
В эту самую секунду в дверь позвонили.
Катерина вскочила и помчалась на звонок. По дороге она едва не своротила статую африканского бога плодородия и чучело черной пантеры, подаренное профессору шаманом племени юк-юк.
Профессор Кряквин много ездил по свету. Свою любимую Африку он изъездил вдоль и поперек, от Марокко до Кейптауна и от Сомали до Сенегала, а еще ввысь и вглубь — он видел пески Сахары, снега Килиманджаро и пещеры Чинхойи. Профессор изучал население Черного континента и был знаком с бедуинами в пустынях и с пигмеями в джунглях. Аборигены его любили и всегда дарили на память какие-нибудь сувениры. Африка — просторная страна, это вам не густонаселенная Европа, где повернуться негде. Нечего удивляться, что африканские друзья дарили профессору крупные подарки, и он все принимал, чтобы не обижать хороших людей.
Так в коридоре его квартиры скопилось множество экзотических вещей. Первое время Катя боялась этих чучел и масок, особенно в темноте, но потом привыкла. Даже научилась не ронять ценные экземпляры и не натыкаться на них.
Она распахнула дверь.
На пороге стоял крупный, довольно полный мужчина с маленькими, подозрительно блестящими глазками и коротко стриженными курчавыми волосами. Одет он был в серый плащ, разумеется, мокрый: на улице шел дождь.
— Здравствуйте, доктор! — Катерина посторонилась и пропустила курчавого в квартиру. — Надо же, как вы быстро! В вашей поликлинике вообще сначала сказали, что уже нельзя вызвать врача, но когда узнали, какая у Валека температура…
— В поликлинике? — удивился курчавый. — Ах да, в поликлинике! Конечно, в поликлинике… А где же наш больной?
— Вон там. — Катерина кивнула на дверь в дальнем конце коридора. — А разве вы не снимете плащ?
— Я его там сниму, — стал упираться доктор, — у меня там кое-что нужное. А как у вас интересно…
Он начал было оглядываться, но Катя глянула на него сердито: мол, человеку плохо, а вы тут экскурсию устраиваете. Доктор застыдился и устремился к больному.
В комнате он сбросил плащ на спинку стула, подсел к профессору и уставился на него с явным интересом.
— Ну-с, — проговорил он наконец, — что же у нас болит? На что же жалуемся?
— Он простужен, — немедленно вмешалась Катя. — Высокая температура, кашель…
— Вот как? Очень интересно.
Врач резко поднялся.
— А где у вас, хозяйка, ванная комната? Я хотел бы вымыть руки.
— Да, конечно! — Катерина бросилась к двери. — Это вон там, рядом с той деревянной маской!
— Ага. — Врач скрылся за дверью.
Он отсутствовал довольно долго, Катя уже хотела идти на разведку, чтобы убедиться, что доктор не утонул в просторной профессорской ванне. Наконец он вышел и вернулся к больному.
Он осмотрел профессора, заставил его сказать «а» и повернулся к Катерине:
