Джим бросил на меня печальный взгляд.
— Можно сказать, ненасытно жадные. Наркоманы, игроки, мошенники и воры.
— Который из них ты? — спросил Малачи.
— Ну, это уже довольно личный вопрос, не считаешь?
Джим поднял руку и опёрся на дверной косяк, то ли не ощущая, то ли не заботясь о волнах опасности, всё ещё хлещущих с моего лейтенанта.
Я сделала себе мысленную заметку очень внимательно следить за Джимом.
— А как этот город получил своё название?
— Это самое яркое место, которое ты когда-либо видела, — сказал он, но по его голосу нельзя было сказать, что он скучал по этому месту. — Так много света, что аж больно. Прожекторы, уличные фонари, вывески и солнце, всё это горит одновременно. При таком освещении трудно что-либо скрыть, — он подмигнул мне. — Не то чтобы это останавливало людей от попыток.
— Ты был там Стражем? Как долго?
— Я стараюсь не думать об этом. Так, а откуда ты?
Я на секунду задумалась об этом.
— Отсюда.
— Вот оно как, — он кивнул, а потом нахмурился. — Что-что?
— Это длинная история, — хором ответили мы с Малачи.
Джим пожал плечами.
— Да, мэм, — он снова прислонился к дверному косяку. — Эй! Генри! Иди, познакомься с нашим новым вожаком. Тебе понравится.
Он шагнул на крыльцо, освобождая дорогу.
В дверях появился худой сутулый мужчина. У него было пухлое, стареющее лицо и самые печальные глаза, которые я когда-либо видела, отягощённые тёмными кругами и совершенно трагичной жизнью. С другой стороны, если он был Стражем, то это было почти само собой разумеющимся.
Джим махнул рукой в мою сторону.
— Капитан Лила Сантос, познакомьтесь с капралом Генри Тревисом.
Генри торжественно кивнул нам. Джим стоял так, словно ожидал бурной реакции, но Генри не выглядел ни удивлённым, ни разочарованным, ни рассерженным. Просто ушедшим в отставку.
— Генри, а ты откуда? — спросила я, стараясь звучать дружелюбно.
В течение нескольких неловких секунд он молчал, а затем, едва шевеля губами, произнёс:
— Пустошь.
Не знаю, было ли дело в безнадёжном взгляде в его глазах или в опустошённом звуке его голоса, но я решила, что в данный момент я вообще не хочу знать, какого рода человек оказывался в подобном месте.
Я посмотрела на Малачи.
— Почему ты не сказал мне, что будут и другие?
— Потому что я не знал.
Джим ухмыльнулся.
— Наверное, Судья решил, что тебе нужна помощь. Что мы здесь делаем? И что это за миссия?
— Мазикины нашли способ пробить стену тёмного города и войти в мир смертных, — начала я.
— Подожди. Кто такие Мазикины? — спросил Джим.
Брови Малачи взлетели вверх.
— Ты… не знаешь, что такое Мазикины?
Джим покачал головой.
— Первый раз слышу о них.
— Я тоже, — сказал Генри, заметив выражение лица Малачи. — Может быть, вам двоим стоит войти?
Я осторожно прикоснулась к спине Малачи, потому что напряжённость в его плечах ясно говорила мне, что он думает о том, как только что новички пригласили его в его же собственный участок. Старые деревянные полы заскрипели под нашими ботинками, когда мы последовали за Генри и Джимом в гостиную, где стояло несколько разномастных мягких кресел и кушетка с обивкой из вышитых цветов. Генри примостился на подлокотник дивана, немного походя на богомола. Я уселась на резной деревянный стул, а Малачи встал рядом со мной. Я едва не протянула руку и взяла его за руку, но потом вспомнила, что была капитаном — всех этих парней, — и мне нужно было вести себя соответственно.
— Как вас выбрали для этой миссии? — спросила я.
Джим, устроившийся в кожаном кресле с откидной спинкой, посмотрел вниз, внезапно очарованный собственными ногами. Генри перевёл на меня свои пыльные глаза.
— Нас позвали в Святилище, и Судья предложил нам это.
— Но она не сказала почему?
— Не сказал.
Полагаю, что Судья явился ему в облике мужчины, но Судья, которого видела я, была женщиной. По-видимому, она могла становиться тем, кем хотела.
— Он сказал нам, что мы присоединимся к новому полевому подразделению и получим всё необходимое по прибытию на место.
— Но вы никогда не сталкивались с Мазикиными, — голос Малачи был твёрдым от гнева.
Джим провёл рукой по лицу.
— Может быть, тебе стоит поделиться с нами своей мудростью?
