Бремя вины - страница 17

— Нет, не возражаю, мистер Кингсли, — заверил я его. — А вы можете описать мне Джо Дана?

— Зачем?

— Мне просто и интересно, как он выглядит, — уклончиво пояснил я.

— — Ему около сорока; он среднего роста и веса, волосы русые, начали потихоньку редеть, очень яркие голубые глаза. Если вдуматься, Дана — олицетворение среднего мужчины. У этого человека мягкая манера разговаривать, и я не слыхал, чтобы он когда-нибудь выходил из себя. Даже когда Хэл занял кресло Стенсена, столь неожиданно освободившееся.

— А он все еще в Сан-Франциско? — будто между прочим поинтересовался я.

— Что? — В глазах Кингсли с набрякшими веками на секунду вспыхнуло удивление. — Откуда я могу знать, черт возьми?

— Могли бы и проверить, — прорычал я. — Ведь, кроме вас, это — единственный человек, которого можно заподозрить в убийстве Ширли.

— Его нет в Сан-Франциско, — ответил Кингсли.

Судя по его тону, он уже начал уважать меня. — Из того, что я слышал, — продолжал он, — а на мои источники информации можно положиться, — Стенсен исчез из виду три дня назад и никто не знает, где он.

Такое впечатление, что он умеет просто растворяться в воздухе. А с ним и Лу Фишер.

— Хорошо, — бросил я. — А кто такой этот Фишер?

— Один из профсоюзных деятелей. Из тех, что обычно заваривают кашу.

— Член шайки головорезов? — хотел уточнить я.

— Ее главарь! — бросил Жерар Кингсли.

— Вы не звонили вчера Ширли Лукас, покинув квартиру Кордиана?

— Конечно же нет. — Кингсли нетерпеливо замотал головой. — Увидев ее у Кордиана, я был раздосадован.

Мне вовсе не хотелось общаться с Ширли в момент, когда здесь, в этом доме, меня ожидала жена.

— А когда вы пришли домой, ваша жена уже спала?

— Не знаю. Я не заходил в ее спальню.

— Вы спите отдельно?

— Да черт возьми ваше… — Кингсли вовремя спохватился и сменил тон:

— Адель вовсе не считает, что половая жизнь входит в обязанности жены. Она рассматривает секс как награду мужу за хорошее поведение. А если же он ведет себя, с ее точки зрения, плохо, то его в наказание лишают секса. Адель очень не понравилось, что меня дисквалифицировали. И я пока еще не заслужил прощения. — Жерар Кингсли снова посмотрел на часы. — Прошу простить меня, лейтенант, но я должен идти. Иначе опоздаю на встречу.

— Разумеется, идите, — согласился я.

Подождав, пока он уйдет, я не спеша двинулся в сад.

На улице по-прежнему была духота, в воздухе — ни дуновения. Я услыхал, как хлопнули двери автомобиля, потом взревел мотор, и Кингсли уехал. Тайлер, должно быть, сидел в ожидании за рулем, держа руку на ключе зажигания.

На цементном полу у бассейна на банном полотенце растянулась русоволосая тигрица. Она лежала на животе, и трусики желто-зеленого бикини едва прикрывали ее бронзовые, смазанные маслом для загара ягодицы. На шее тигрицы я заметил легкий золотистый пушок. Глаза женщины скрывали темные очки, в которых отражались блики воды. Увидев меня, тигрица села и сняла очки. И я снова поразился, сколько холода в ее глазах.

— Вы пришли, чтобы арестовать моего мужа, лейтенант? — с вызовом спросила она.

— Пока еще нет, — спокойно ответил я. — Сначала я хочу создать и укрепить в нем ложное чувство безопасности. Он расслабится, сделает неверный шаг и этим выдаст себя. Убийцы всегда так делают, по крайней мере в кино.

— У вас мрачный юмор, лейтенант. Но я думаю, что это лучше, чем ничего. Я раньше считала, что офицерам непозволительно иметь чувство юмора.

— У нас в Пайн-Сити начальство придерживается прогрессивных взглядов, — в том же тоне сказал я. — Нам разрешают смеяться не меньше трех раз в день.

— Надеюсь, что вам было не до смеха, лейтенант, — ведь мы должны были выяснить, где Жерар провел ночь.

— Тайлер сообщил мне, что вы подслушивали наш разговор. Поэтому он присел под окном и тоже все слышал, — проговорил я. — Вас взбесил тот факт, что пока вы были в Палле-Спрингс, ваш муж развлекался здесь с девочкой по вызову. Поэтому вы решили ему отомстить и плели мне заведомую ложь. Тайлер сказал, что если вас задеть, то вы не успокоитесь, пока не проучите обидчика.

— Ну погоди же, гнусный стукач, я тебе устрою, — злобно прошептала Адель, и от этой угрозы в адрес Тайдера мне стало не по себе. — Хорошо, может быть, я и наврала вам, а может, и нет!