Несколькими минутами позже она увидела, как он оживленно разговаривал все с той же красивой блондинкой. И больше не видела до конца вечера.
В полночь, с головой, болевшей от усталости и выпитого шампанского, Лилли пожелала спокойной ночи хозяйке дома и медленно поднялась по георгианской винтовой лестнице в отведенную ей комнату на втором этаже. Ярко горели лампы, и ожидавшая Лилли горничная помогла ей снять платье. Лилли умыла лицо ледяной водой и положила компресс на голову, чтобы унять боль в висках. Она закуталась в теплый халат, взять который ее заставила мамми, знавшая, что, несмотря на камины, гудевшие в каждой комнате, в ирландских домах обычно бывает довольно холодно.
Лилли распахнула настежь окно и выглянула в него, жадно глотая ледяной воздух. Почувствовав себя лучше, она повернулась к уютно пылавшему камину и взяла томик стихов лорда Байрона в кожаном переплете. Перелистывая страницы, она думала о Роберте. Не в силах расстаться с мыслями о нем, она со стоном отчаяния отложила книгу. Лилли чувствовала, что образ этого человека будет преследовать ее всю жизнь. Вспомнила, что так и не видела его после ужина. А что, если она отнесет ему книгу на случай бессонницы? Прекрасный предлог!
Лилли мягко закрыла за собой дверь. Она знала, что комната Роберта была в конце коридора. Миновав четыре двери, она опасливо оглянулась через плечо и постучала в пятую. Никто не ответил, и она постучала снова. И в этот момент неожиданно услышала шаги по лестнице. Она в ужасе глянула в сторону своей двери: добежать до нее она не успеет! Толкнув дверь Роберта, она шагнула внутрь и быстро ее притворила, прижавшись к ней спиной, с закрытыми глазами и бьющимся сердцем. Открыв глаза, она увидела Роберта.
Он стоял у кровати и смотрел на Лилли. На нем не было рубашки, и она увидела темные вьющиеся волосы на его широкой груди. Потом она увидела ту самую блондинку, развалившуюся на помятой постели в совершенно голом виде, как скандальная Олимпия с картины Манэ. Томик стихов с глухим стуком выпал из рук Лилли на пол.
– О! – задохнулась она. – О… – и вылетела из двери, уже не заботясь о том, чтобы остаться незамеченной.
В коридоре ее преследовал их иронический смех, и она зажала уши руками, чтобы не слышать его. Она вспомнила веселое любопытство в глазах женщины, лежавшей совершенно голой и безразличной к тому, что ее кто-то видит в постели Роберта Хатауэя, и странный блеск в его глазах, когда он смотрел на Лилли, оказавшуюся свидетельницей происходившего.
Она ворвалась в свою комнату, с силой захлопнув дверь. Обливаясь слезами, она бросилась в постель. «Господи! Будь он проклят! Проклят!» – молотила она сжатыми кулаками подушку, понимая, что никогда не забудет этой сцены. И их жестокого смеха. И этого взгляда Роберта. Никогда. Никогда. Никогда.
За день до того, как им нужно было ехать на охоту в замок Хатауэй, у лорда Молино начался приступ подагры. Леди Хэлен поняла, что ей придется остаться с ним дома, потому что, когда ему случалось заболеть, он становился капризен, как дитя, и справиться с ним могла только она. Визит в замок Хатауэй предполагалось отменить. Подавленная Лилли молча смотрела на мать. Ей отчаянно хотелось снова увидеть Роберта, но мать ответила ей твердым «нет». Однако когда надувшаяся Лилли топнула ногой, заявив отцу, что ей страшно хочется побывать в знаменитом замке, он согласился отпустить дочь одну. Ее должна была сопровождать старая Нэнни, а отвезти их было приказано Финну.
Выйдя из кареты, Лилли на секунду подумала, что лучше бы ей было сюда не приезжать, но и противиться своему желанию у нее не было сил. Роберт Хатауэй манил ее. Она была без ума от него. Мысль о нем не выходила у нее из головы ни днем, ни ночью. Он был не похож ни на одного из тех молодых людей, которых она знала, в нем таилось особое очарование.
Она шла за ливрейным лакеем по коридорам с каменными стенами и сводчатыми арками. Ее комната, в которую вела скрипучая дверь в готическом стиле, была громадной, и окна ее выходили в сторону океана.
Пока няня распаковывала багаж, Лилли распахнула окно, слушая шум прибоя. В небе собирались черные тучи. Гроза разразилась под вечер, как раз тогда, когда все двадцать гостей собрались вместе, чтобы выпить перед обедом. Рассевшиеся на диванах или стоявшие у каминов гости оживленно обсуждали достоинства замка Хатауэй и гадали, состоится ли завтрашняя охота.
