– Что? Ах да. Да, конечно.
Роберт больше не приглашал ее танцевать и не сел рядом с нею за ужином. Лилли было так хорошо, что она почти забыла о нем, но все же то и дело с тоской поглядывала в его сторону, и это не ускользнуло от Роберта.
Потом она отправилась в Лондон, где была представлена ко двору и побывала на нескольких званых вечерах, где ее жизнерадостное кокетство имело громадный успех. Лорд Молино гордился своей очаровательной дочерью, и теперь уже вдовствовавшие матроны в обоих графствах были единодушны в предвкушении ее блистательного брака. Сил с тоской смотрела на сестру, ожидая своей очереди, хотя понимала, что у нее никогда не будет такого триумфа, как у Лилли. Уильям покорно присутствовал на каждом званом обеде и балу вместе со своей завоевывавшей все большую популярность сестрой, всякий раз с нетерпением ожидая момента, когда, наконец, сможет вернуться в Арднаварнху, чтобы уединиться со своими книгами или же отдаться любимому занятию – наблюдению за птицами.
И все же, когда они, в конце концов, вернулись в Арднаварнху на время летнего затишья, Лилли не могла избавиться от воспоминаний о горячих глазах Роберта Хатауэя, о том, как тесно прижимал он ее к себе, обнимая за талию. А еще о его ухмылке, с которой он, оставив ее стоять в растерянности с золотым карандашиком и карточкой танцев в руке, ушел танцевать с другой женщиной.
«Он когда-нибудь заплатит мне за это», – поклялась себе Лилли и именно в этот момент решила во что бы то ни стало выйти замуж за Роберта Хатауэя.
Роберт был настоящим мужчиной. Спортсменом, как и отец Лилли, и богатым землевладельцем. Ему часто приходилось уезжать по делам из Ирландии, но он неизменно возвращался к началу сезона осенней охоты. Высокий, сильный, красивый той чувственной красотой, которая так нравится женщинам, он был не менее популярен и среди мужчин. «Хороший парень, – говорили о нем сверстники, – хотя и порядочный бабник».
И поскольку Хатауэй был единственным мужчиной, словно не замечавшим девичьей красоты Лилли и остававшимся безразличным к ее кокетству, вполне естественно, что именно он стал для нее желанным. Остальные смазливые юные сыновья друзей ее родителей с их титулами, лорды и герцоги и даже, как поговаривали, принцы крови – вылетели у нее из головы, словно их и не было. Она желала единственного мужчину, Роберта Хатауэя, и твердо решила его получить.
На званых обедах она редко сидела рядом с Робертом. Он был очаровательным собеседником и прекрасным рассказчиком, и ей приходилось с затаенной досадой молча сидеть с каким-нибудь юным беднягой, целую неделю раздумывавшим над тем, что бы такое сказать красавице Лилли Молино. Лилли берегла свои кокетливые взгляды для Роберта и обольстительно поглядывала из-под своих длинных ресниц только на него. И когда после третьего званого обеда, на который они были приглашены оба, он опять не пригласил ее танцевать, она сделала это сама.
– Сэр Роберт, на вечере в моем доме вы пригласили меня на танец, не согласуясь с приличиями, и мне кажется уместным ответить вам тем же и пригласить вас на танец.
Робет посмотрел на сиявшую красотой и молодостью девушку с обманчиво невинными сапфировыми глазами. Через его руки прошли десятки женщин, и, почувствовав знакомое волнение, он улыбнулся.
– Почему бы и нет? – проговорил он.
Под его взглядом по телу Лилли пробежала дрожь. Горячие проницательные глаза Роберта смущали и возбуждали девушку. Даже Финн никогда не смотрел на нее так.
– Танец перед ужином, мисс Лилли, – ответил Роберт с легким официальным поклоном и отвернулся, чтобы пригласить на очередной танец хозяйку дома.
Лилли взглянула на свою карточку и вычеркнула имя молодого человека, с которым должна была сидеть за ужином, заменив его Робертом. Настроение у нее поднималось, как на дрожжах. Она была безжалостна к отвергнутому юноше. За ужином ее поведет к столу Роберт Хатауэй.
Роберта не очень привлекала перспектива ужина с такой молодой девушкой, как Лилли, как бы хороша она ни была. И он пошел на это с единственной целью уязвить ту, которой действительно домогался. То была замужняя женщина, привлекательная, опытная и чувственная, а ему нравились именно такие. Он пока не давал ей авансов, но понимал, что интересовал эту даму, и, разумеется, знал, что лучший способ добиться расположения женщины – это притвориться безразличным. Он особенно хорошо умел использовать одну женщину в качестве оружия против другой, и в тот вечер таким оружием была для него юная Лилли Молино.
