— Таллаг Буревестник. — Зверолюд расправил широкие плечи, ловя себя на мысли, что это тщетно — как бы он не выпячивал грудь и не напрягал отнюдь не маленькие мышцы, рядом с храмовниками Таллаг явно проигрывал в габаритах, и сильно проигрывал.
— А вы? — Ветеран кивнул в сторону молчавших темных эльфов.
— Калеос и Исель. — Ответила эльфийка.
— Дом? — Гирион вскинул бровь, желая узнать имя одного из двух десятков домов, к которым относятся все темные эльфы.
— Наш дом Крылья Удачи, господин, — с легкой улыбкой ответил Калеос, обращаясь уважительно к рыцарю, носившему высокий титул защитника.
Храмовник повернулся к Алектису, видимо удовлетворенный подобным ответом, и спросил:
— Мы ждем еще кого-нибудь, пастырь? — Гиритец окинул взглядом зевак, собравшихся вокруг него и его братьев.
Пятерка храмовников при оружии и в полном доспехе, да еще и в сопровождении пастыря мгновенно притягивала к себе внимание множества проходящих по площади людей. Разумеется, сами гиритцы к подобному вниманию привыкли, но судя по недовольному лицу Фалкона, наиболее эмоционального из своих собратьев, совсем не радовались множеству любопытных взглядов.
— Мы можем отправляться.
Похоже, Алектис был уверен, что все беспрекословно следуют за ним и прислушиваются к его словам. Сейчас он, так же, как и в зале гильдии, пошел первым, даже не озаботившись тем, чтобы оглянуться.
Кисара заметила, как двинувшийся следом за пастырем Гирион, встретился взглядом с Фалконом и указал тому на Миаджи. Старый гиритец кивнул, показывая, что понял приказ и, в два широких шага оказавшись рядом с девочкой, неприятно улыбнулся ей:
— Волей брата-защитника я буду присматривать за тобой, мелкое богомерзкое отродье. Поэтому предупрежу сразу — только дай мне повод, и я с превеликой радостью размозжу твой маленький череп о камни мостовой.
— Ой, как страшно, — состроив скучающую мину, произнесла Миаджи. Она даже прикрыла рот ладошкой и зажмурилась, сделав вид, что зевает.
— Я не пугаю тебя, демон. — Холодно бросил Фалкон, погладив рукоять своего оружия. — Я предупреждаю.
— Мы это учтем, — Кисара ухватила за плечи собиравшуюся что-то сказать Миаджи и оттеснила ее в сторону, встав между ней и старым рыцарем.
Седой Храмовник внимательно посмотрел южанке в глаза, после чего закинул на плечо тяжелый молот и вежливым жестом показал, что пропускает девушек вперед.
— Благодарю, — пробормотала Кисара и потянула недовольную Миаджи за руку.
Обернувшись, девушка увидела, как рядом с Фалконом пошел Лертас, далее следовали Таллаг и темные эльфы. Ринон и Стрет замыкали шествие.
Пастырь, как и все те, кто служил гласом Гирита, а не его щитом, отличался от боевых монахов обычным телосложением, но гораздо большей духовной силой, способной защитить не только его самого, но и тех, кто следует за ним. Сейчас Алектис о чем-то тихо переговаривающийся с немногословным Гирионом, свернул на одну из улиц, расходящихся в стороны от площади. Он уверенно шел вперед и прекрасно ориентировался во Фририарде, безошибочно находя путь в пестрой толпе, поспешно расступающейся перед ним и его братьями по ордену.
Храмовники широко шагали вперед, лязгая броней и не обращая ни на кого внимания, словно находились одни во всем городе. Только Фалкон, время от времени, бросал на Миаджи подозрительные взгляды, да покрепче сжимал рукоять молота, весившего явно не меньше взрослого человека. Однако огромный храмовник легко нес грозное оружие, никак не показывая признаков неудобства или усталости.
Неутомимые гиритцы шагали широко и Кисаре вместе с Миаджи пришлось ускорить темп, чтобы поспевать за спутниками. Озорная демоница, чье поведение и логика в силу происхождения, никак не вписывались в человеческое понимание, весело скакала вприпрыжку рядом со своей хозяйкой, цокая каблучками по булыжникам мостовой и каждый раз весело улыбаясь Фалкону, когда тот в очередной раз обращал на нее свой недобрый взор.
Не следовало быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что храмовник не доверяет демону. Будь на то воля старого ветерана, он бы прямо сейчас обрушил свое оружие на, с виду безобидную, хотя и странную девочку, оставив от нее лишь кровавое пятно на потрескавшейся мостовой.
