Императрица подала знак распорядителю, и герольды затрубили в медные трубы. В рыцарской кадрили Екатерининского времени позволялось участвовать и дамам; они открывали состязания: они ехали в сверкающих колесницах, которыми управляли опытные возницы, и метали в цель дротики. Рыцари рубили на полном скаку головы куклам, изображавшим свирепых животных и дикарей. Звенела сталь, пели в воздухе дротики, дробью стучали копыта скакунов. Но самым большим зрелищем карусели были наряды участников и участниц. Обозреватель Петербургских «Ведомостей» писал: «Зрители увидели переливающуюся гору богатства изобилия в драгоценных каменьях и всякого рода кавалерских и конных золотых и серебряных уборах. Одеяние кавалеров богато блистало драгоценными каменьями, но на дамских уборах сокровища явились несчетные…»>{62}
Целая коллегия судей, во главе которой стоял граф Б.-К. Миних, присуждала награды победителям состязаний. Среди женщин-амазонок победила дочка П.Г. Чернышова, Наталья Петровна. Мнения судей, кому должен достаться первый приз среди кавалеров, разделились, но все сошлись, что братья Григорий и Алексей Орловы были самыми блестящими всадниками всех четырех кадрилей. Однако же участь главной награды должна была быть решена, и на следующий день братья Орловы устроили перед восхищенными зрителями бешеную скачку на скорость. В тот раз Алексей уступил старшему брату, и не ему, а Григорию достался лавровый венок победителя, но и он не остался обойденным: придворные дамы одарили проигравшего живыми цветами со своих уборов. Потом, в старости, Алексей Григорьевич неоднократно устраивал рыцарские карусели, в которых блистала уже его дочь, Анна Алексеевна…
В отношениях с братьями Алексей всегда был верным другом, соратником, помощником во всем. В 1762 г., когда столь резко началось возвышение их рода, он всегда находился близ Григория, поддерживал его и был прекрасным советником во времена его взлета и наивысшей славы; когда место Григория подле Екатерины занял «тезка» Григорий Потемкин, он не покинул брата, уйдя в отставку, хотя его императрица отпускать не желала: она нуждалась в услугах и советах Чесменского победителя.
В декабре 1766 г. в особой манифесте Екатерина объявила о созыве в столицу депутатов от всех российских сословий, чтобы узнать от них «нужды и чувствительные недостатки» своего народа, по всему государству стали проходить выборы людей, которым народ доверял представлять их интересы у императрицы. На собраниях в Петербурге, кроме прочих, были избраны и два брата Орловых: Алексей и Иван Григорьевичи получили большинство голосов каждый от своей части. Главой 105 представителей города был избран всеми уважаемый Н.И. Зиновьев, но, когда пришла пора приводить их к присяге, он заболел, и старшинство над петербургскими депутатами взял генерал-поручик Ея Императорского Величества граф А.Г. Орлов. Он же был назначен полномочным представителем от Петербурга в Комиссии, созываемой императрицей Екатериной. Надо ли говорить, что Алексей Орлов был весьма благодарен городу за доверие и, принимая поздравления со столь ответственной должностью, обещал не обмануть его и исполнить поручения сограждан.
Известно, что практически любой мог обратиться к А. Орлову за помощью и протекцией; если то был человек надежный и хороший, граф Алексей Григорьевич обязательно помогал: «Но рядом с этим он полагал первейшим удовольствием даже предупреждать просьбы ищущих его покровительства»>{63}. В его биографии есть множество случаев такой помощи. Именно протекции Алексея Орлова обязан юный Г.Р. Державин, великий поэт екатерининской эпохи, произведенный из рядовых в капралы. Он с благодарностью вспоминает заступничество секунд-майора Преображенского полка, графа Орлова, без протекции которого так и оставался бы рядовым: прочитав письмо рядового Державина, где тот описывал свою службу и просил помощи в продвижении, граф Орлов ответил: «Хорошо, я рассмотрю». И с новым праздником Гавриле Романовичу Державину был пожалован чин капрала.
Другой случай связан с лекарем Ерофеичем, знахарем-шарлатаном, лечившим никому не ведомыми настоями и травками страшные болезни. Случилось так, что граф Алексей Григорьевич сильно заболел, и все знаменитые доктора от него уж отказались. От какой причины приключилась с ним эта немочь, неизвестно. Возможно, Орлов просто надорвался и физически переутомился, ведь он был богатырь и часто любил щеголять своей необычайной силою. Говорят, что по молодости лет он в трубочку сворачивал серебряные блюда так, что их можно было использовать вместо зубочисток, а потом без труда возвращал в прежнее плоское состояние. Граф И.И. Бецкой предложил ему испытать на себе искусство безвестного знахаря, лечившего слушателей Академии художеств, и тот с охотой согласился, решив, видимо, что все одно помирать, отчего ж не попытать Фортуну?.. О знахаре говорили, что он долго путешествовал по Сибири и Дальнему Востоку и набрался у тамошних народов весьма действенных, но простых рецептов лечения, да к тому же привез из странствий толстенную книгу, где были описаны подробнейшим образом всяческие болезни и средства их излечения. Ерофеичу повезло; он был зван к графу Орлову и, собрав анамнез, вылечил его. Императрица, обрадованная выздоровлением Орлова, призвала знахаря ко двору и щедро наградила его, а Алехан часто советовал потом его услуги своим знакомым, не последним при дворе Екатерины. Одним из таковых был Григорий Александрович Потемкин. Это было время, когда Потемкин еще не занял главного места при императрице. Братья Орловы не ждали от него опасности своему положению. У Григория Потемкина были проблемы с глазами, и он окривел, впал в хандру, боясь, что, слепой на один глаз, он не приглянется императрице. Вот Алехан и предложил ему через брата Григория своего Ерофеича, который, правда, тут уж помочь ничем не мог, поздно было. Ерофеич благодаря помощи Алексея Орлова, замолвившего за него словечко средь богатейших и знатнейших людей страны, составил себе большое состояние и великую славу.
