— Что я?..
— Вы, Никита Германович, настоящий мужчина…
Аллочка подступила к нему. Бесстыдно присела на краешек его стола. Совсем близко к нему. Никита видел, как учащенно вздымается ее грудь. Он чувствовал ее взволнованное дыхание. Аромат ее свежего тела и французских духов пьянил, будил дикие желания.
Никита впал в прострацию. И зачарованно смотрел на Аллочку. А та продолжала наступление.
— Я всю жизнь мечтала о таком мужчине, как вы…
Ее голос завораживал похлеще пения мифологических сирен.
— Но… — с превеликим трудом выжал он из себя.
— Да, я знаю, у вас есть жена, дети. И вы отличный муж, примерный семьянин. Но я ни на что не претендую. Я даже думать боюсь, чтобы оторвать вас от вашей семьи. Мне достаточно просто смотреть на вас. Хотя нет, уже недостаточно. Мне хочется прикоснуться к вам…
И она прикоснулась к нему. Ее легкая рука мягко легла ему на шею. Никита почувствовал как по телу разливается парализующее блаженство.
— А еще я хочу, чтобы и вы прикасались ко мне.
Аллочка взяла его руку, положила ее себе на ногу, под самый край юбки. Мало того, она раздвинула ноги. Чуть поведи ладонью, и узнаешь, есть ли на ней трусики или нет… У Никиты закружилась голова. Он с трудом совладал с искушением продвинуть руку дальше.
— О! — закатила она кверху глаза. — Вы прикоснулись ко мне! И сразу стало так жарко! Так невыносимо жарко!..
И, видимо, чтобы охладить себя, она расстегнула пуговки на блузке. Обнажила грудь. И положила на нее руку Никиты. Он едва не задохнулся от возбуждения.
Ну что она с ним делает?!
Ее тело заколыхалось в приступе страсти, она еще ближе придвинулась к Никите. Слезла со стола, встала перед ним на колени. И положила обе свои ладони на гульфик его брюк.
— Я хочу от вас ребенка, — пылко шептала она. — Я хочу, чтобы он вырос таким же настоящим мужчиной.
Аллочка распалилась до невозможности. И расстегнула молнию на брюках. Нет, это уже слишком!
— Все, хватит!
Никита нашел в себе силы освободиться от взбесившейся секретарши. Он оттолкнул ее от себя, застегнул ширинку. И нахмурил брови.
— Никита Германович, вы не пожалеете!
В ее глазах похоть, мольба и надежда на успешное продолжение начатого.
— Да, вы правы, я не пожалею, что не допустил разврата на рабочем месте.
— Но у вас же есть комната отдыха. И номер в нашем же отеле можно снять.
— Вы, Алла Геннадьевна, лично можете снимать кого угодно и где угодно. А меня оставь в покое… У меня все!..
Он перешел с ней на «ты».
Теперь в ее взгляде растерянность и страх. Она стала такой жалкой. Будто ушат ледяной воды на нее выплеснули. Попытка совращения не удалась. Появился страх перед последствиями.
Но Никите почему-то не хотелось поступать с ней строго. Хотя уже понимал — весна здесь ни при чем. Это не синдром мартовской кошки. Скорее всего это корысть, желание обрести в лице Никиты сильного и богатого любовника.
— Я могу идти? — убито спросила Аллочка.
— Да, сейчас ты пойдешь домой… Через два часа я жду тебя на рабочем месте. В деловом костюме. И чтобы юбка закрывала колени. Ты меня поняла?
— Я надену брюки…
Ее взгляд немного просветлел. Поняла, что не увольняют.
— И чтобы впредь подобного не повторялось…
— Я все поняла…Ради бога простите меня, дуру! Не знаю, что на меня вдруг нашло.
Аллочка, как ошпаренная, выскочила из кабинета. А через минуту в дверях снова появился Сапунов.
— Что-то с нашей Аллочкой сегодня не в порядке, — пожал он плечами. — Чуть с ног не сбила. Да и ты какой-то не такой. У вас с ней случайно не того?..
И он движением рук обозначил катание на лыжах.
— А тебе все надо знать.
— Ну а как же! Я же безопасность твоего бытия… Ну так что?
— Попытка изнасилования, — признался Никита. И уточнил. — С ее стороны.
Он гордился собой. С моральными устоями у него все в порядке. Но все же приятно осознавать, что тебя домогалась такая красотка.
— Дал отпор?
— Ты же меня знаешь.
— Да знаю, знаю, — задумчиво покачал головой Сапунов. — Ты на своей жене помешан. И никогда ни с кем. Аллочка, кстати, сразу это поняла. Всегда такая строгая, недоступная. А тут на тебе.
— И на старуху бывает проруха.
— Проруха, говоришь? Да нет, тут может быть что-то другое. А вдруг за Аллочкой кто-то стоит?