После того как мисс Мертенс поселилась в старом замке, жизнь Ферберов стала еще более устроенной. Гувернантка чувствовала себя здесь после долгих мучений у баронессы как дома и была окружена заботой и лаской. Чтобы отплатить как-то за это, она старалась быть полезной где только могла. Главным образом она занималась с маленьким Эрнстом, который под ее руководством должен был изучать английский и французский языки. Елизавета решила воспользоваться помощью приятной гостьи и усердно занималась. Кроме того, это помогало ей отвлекаться от невеселых мыслей.
Уроки с Еленой фон Вальде между тем продолжались. Гольфельд пробыл в Оденбурге только один день, он по-прежнему приходил слушать музыку и прилагал все старания, чтобы остаться с Елизаветой наедине. Он уже несколько раз придумывал разные предлоги, под которыми Елена должна была выйти в другую комнату, однако эти хитрости не достигали цели, так как Елизавета тотчас же вставала и уходила. На встречи по пути домой он тоже не мог рассчитывать, так как Эрнст и мисс Мертенс всегда выходили навстречу девушке. Из-за всего этого посещения замка становились все более тягостными для Елизаветы, и она благодарила Бога, что скоро наступит день празднества, так как после него в ежедневных уроках уже не было необходимости.
Накануне дня рождения фон Вальде Рейнгард, придя в старый замок, рассказал, что к баронессе приехала новая гостья.
— Только этой непоседы нам еще недоставало! — с досадой проговорил он.
— Кто же это? — в один голос спросили госпожа Фербер и мисс Мертенс.
— Ах, одна так называемая подруга Елены фон Вальде — придворная фрейлина из Л. Она хочет помочь в устройстве праздника. Вот несчастье-то! Она все перевернет вверх дном!
— А, это фон Киттельсдорф! — со смехом воскликнула его невеста. — У нее и правда вместо крови течет в жилах ртуть. Она очень легкомысленна, но, в общем, безвредна.
Позже Елизавета пошла в Линдгоф вместе с Рейнгардом. Когда они оказались возле замка, к подъезду как раз подвели верховую лошадь фон Вальде и вслед за тем из двери вышел он сам с хлыстом в руке. Елизавета не видела его с того дня, когда он так резко говорил с нею. Он показался ей очень бледным и мрачным.
В то время, как он садился на лошадь, на лестнице показалась молодая особа в белом платье. Она была очень красива. Грациозно сбежав по ступеням, она похлопала лошадь по шее, после чего дала ей сахару.
Елена фон Вальде, также вышедшая на лестницу под руку с Гольфельдом, сделала рукой прощальный жест.
— Эта молодая особа и есть госпожа Киттельсдорф? — спросила Елизавета.
Рейнгард молча кивнул.
— Она мне очень понравилась, — произнесла девушка. — Господин фон Вальде, кажется, охотно беседует с ней, — добавила она.
Всадник в эту минуту наклонился — похоже, он внимательно слушал болтовню барышни.
— Потому что он не хочет быть невежливым, — сказал Рейнгард. — Она несет всякую ерунду и готова схватить лошадь под уздцы, если он не выслушает ее до конца.
Между тем они вошли в вестибюль. Елизавета распрощалась с Рейнгардом и отправилась в музыкальную комнату, куда вскоре явились и Елена с Гольфельдом. Елена пошла в другую комнату, чтобы поправить прическу. Гольфельд воспользовался этим моментом и, подойдя к Елизавете, стоявшей у рояля и перелистывавшей ноты, прошептал:
— Нам тогда ужасно помешали.
— «Нам»? — серьезно и с ударением проговорила девушка, отступая. — Я была очень возмущена тем, что мне помешали читать.
— С головы до ног графиня! — шутливо воскликнул он. — Впрочем, я вовсе не хотел обидеть вас, боже упаси! Разве вы не знаете, о чем говорит роза?
— Она, вероятно, сказала бы, что ей несравненно лучше было бы умереть на родном кусте, чем быть сорванной совершенно зря.
— Жестокая! Вы холодны, как мрамор. Неужели вы не знаете, что ежедневно привлекает меня сюда?
— Без сомнения, преклонение перед нашими великими композиторами.
— Вы ошибаетесь.
— Для вашего же блага.
— О нет, музыка является для меня мостом…
— С которого вы легко можете упасть в холодную воду.
— И вы спокойно дали бы мне утонуть?
— Можете быть уверены. Я не настолько честолюбива, чтобы стремиться получить медаль «За спасение утопающих», — сухо ответила Елизавета.
