— А я слышал, что Хэрриет Кэвендиш — весьма достойная молодая леди, — со смехом сказал Уильям.
Каро скорчила озорную гримаску:
— О да — весьма достойная леди! Но всегда такая скучная, правильная и самодовольная. Я думаю, она все-таки согласится на роль Одри — она терпеть не может оставаться в стороне и наверняка сообразит, что быть Одри все же лучше, чем вовсе никем. Других женских ролей все равно уже не осталось — роль Фиби мы пообещали твоей сестре, Эмили. Если ты так уж настаиваешь на роли Жака, тогда Орландо сыграет твой брат, Фред. Он, конечно, довольно симпатичный, но…
— Но не идеален для этой роли?
— Он не производит впечатления человека, способного любить так по-рыцарски возвышенно, как Орландо любил Розалинду.
— Ты совершенно права! — расхохотался Уильям. — Фреду совершенно наплевать на такие глупости, как любовь. Он считает, что не стоит терять на это время.
— По-моему, так считают многие мужчины. А ты, Уильям?.. Ведь ты совсем не такой, правда?
— Что привело вас к этой мысли, Титания?
Каро взглянула на Юношу своими огромными глазами и сказала:
— Так говорит мне мое сердце.
Все последующие дни Фанни терпеливо выслушивала нескончаемый поток сердечных откровений Каролины.
До сих пор, хотя Каро и видела себя в мечтах героиней трагических и страстных романов, это была всего лишь игра; теперь ее мечты становились реальностью, ибо она всерьез увлеклась Уильямом Лэмом.
— Фанни, ты даже представить себе не можешь, что такое по-настоящему любить кого-нибудь! — с жаром говорила она. — Я имею в виду любовь женщины к мужчине — ты знаешь, как я обожаю маму и тетю Джорджи, и тебя, и своих братьев. Но это совсем по-другому! Знаешь, кажется, что вот-вот взлетишь, и почему-то все время хочется петь, и все вокруг кажется таким удивительно прекрасным, будто я смотрю на мир сквозь волшебную золотистую дымку!
— Но тебе всего четырнадцать, и ты не можешь любить, как любят взрослые женщины, — возразила Фанни.
Каро рассмеялась. Она теперь часто смеялась и вся просто сияла от переизбытка жизненной энергии.
— Джульетта была не старше меня, а как любила Ромео! И вообще, раньше девушки в моем возрасте уже выходили замуж. И потом, все говорят, что я совсем не похожа на других девочек. Даже мисс Янг была вынуждена признать, что я отлично разбираюсь в политике; да и стихов я прочла почти столько же, сколько мама! Мистер Шеридан говорил, что, если бы не мое благородное происхождение, я бы наверняка стала актрисой или писательницей. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь смогу сделать что-то прекрасное, например написать книгу, но сейчас мне кажется, что ничто не может быть прекрасней, чем моя любовь к Уильяму.
— Каро, он — младший сын в семье Лэмов, а они вовсе не такие аристократы, какими хотят казаться. Разве ты не слышала, как твоя мама говорила про леди Мельбурн, что она самонадеянная выскочка? Уильям никогда не осмелится сделать тебе предложение.
— Да, скорее всего, — печально вздохнув, согласилась Каролина.
Это обстоятельство на самом деле не слишком огорчило ее: по сути, она была еще совсем ребенком, и романтика влюбленности влекла ее гораздо сильнее, чем какое-то прозаическое замужество. Более того, единственная дочь лорда Бесборо, она прекрасно осознавала и ценила свое высокое положение в обществе.
Ей нравилось представлять себе Уильяма, годами безнадежно влюбленного в нее, и саму себя, выходящую замуж за другого мужчину, к которому она абсолютно равнодушна, но чей титул делал его подходящим кандидатом на роль ее супруга.
В центре этого выдуманного мира была сама Каролина, смирившаяся со своей участью, спокойная и безропотная, но по-прежнему преданная одному лишь Уильяму Лэму. В ее фантазиях Уильям должен был навсегда остаться холостяком — Каролине была невыносима даже сама мысль о возможной сопернице.
В ее мечтах они обменивались письмами, организовывали тайные свидания и клялись друг другу в вечной любви. Возможно, ее муж окажется ужасно ревнивым, жестоким и безжалостным человеком; он станет следить за ней и, может быть, даже заточит ее в одной из самых высоких башен своего родового замка.
