Он, казалось, хотел добавить еще что-то, но передумал и положил на стол карты. Эмма смотрела на свои карты, стараясь сосредоточиться, хотя это было нелегко — она кожей чувствовала, что Уэрхем разглядывает ее. Молодая женщина была смущена. Она снова подняла на него глаза. Да, он внимательно смотрел на нее, и в глазах у него стояло нескрываемое любопытство. Да, именно любопытство. И еще… дружеское участие.
Человек, который так на меня смотрит, не может желать мне зла, — забыв о своих подозрениях, подумала Эмма. Уэрхем улыбнулся, как будто прочитал ее мысли. У Эммы перехватило дыхание. Какая у него удивительная улыбка! Добрая, теплая, надежная. Наверное, я к нему была несправедлива, — подумала Эмма.
— Может, выпьете немного бренди? — спросил Уэрхем, с удовольствием смакуя напиток. — Уверяю вас, оно того стоит.
Семь лет жестоких уроков напомнили о себе, как только Эмма отвела глаза. Ну конечно! Он все это делает нарочно. Старается отвлечь ее внимание, чтобы она проиграла. Собрав в кулак всю свою решимость, Эмма сосредоточила внимание на картах. Нет уж, больше она не попадется на этот крючок!
Вторую партию Эмма выиграла. Теперь они шли ровно. Но, бросив на Уэрхема злорадный взгляд, она заметила на его губах легкую улыбку. Что это значит? Он налил себе еще бренди и сделал пару маленьких глотков. Интересно, что означает эта улыбка? У него такой вид, будто он получает огромное удовольствие от этой игры, — подумала Эмма. — Он как будто вовсе не опасается проигрыша. Какая отвратительная самоуверенность!
Теперь все зависело от третьей партии. Эмма взяла новую колоду, распечатала ее и приготовилась сдавать.
— Напрасно вы отказываетесь от бренди.
— Не надейтесь, что я позволю вам затуманить мой мозг спиртным, — жестко сказала Эмма. И, не глядя на него, стала сдавать.
— Кто вы? — вдруг спросил Уэрхем. — Откуда вы появились? У вас манеры и выговор женщины аристократического круга, но вы совсем не похожи на тех светских дам, с которыми меня сводит судьба.
Эмма вспыхнула. Что-то в его тоне смутило ее: не то это было восхищение, не то насмешка.
Пусть бы эти дамы провели семь лет так, как провела их я, — подумала она, — вот тогда бы вы все поняли.
— Я пришла сюда играть в карты, а не вести с вами светскую беседу! — В ее голосе был лед.
Уэрхем на это замечание только вскинул бровь. В очаге догорали поленья. Одна из свечей погасла, и Эмма уловила приятный запах воска и дыма. Дело близилось к утру, вокруг стояла тишина, которую нарушало лишь похрапывание Ферека в холле.
Противники молча разглядывали свои карты и рассчитывали, что может оказаться в прикупе. Наконец, поменяв карты, Уэрхем сказал:
— По-моему, у меня масть сильнее, — И он выложил карты на стол.
Эмма с ужасом смотрела на них.
— У меня также квинта, — продолжал он, положив на стол еще пять карт.
Эмма быстро взглянула ему в лицо и тут же опустила глаза.
— Согласны? — спросил он.
Она сглотнула и кивнула головой.
— Прекрасно. Значит, квинта, терция, четыре туза, три короля и одиннадцать взяток.
Широко раскрытыми глазами Эмма глядела на выложенные перед ней роскошные карты, затем посмотрела на единственную карту, которая осталась у него в руках. От нее зависело, потерпит она сокрушительный разгром или нет. Но какую же карту оставить ей? Подумав секунду, она решилась.
— Дама бубен, — сказала она, бросив на стол остальные карты.
— Очень жаль. — И Уэрхем открыл последнюю карту — семерку треф.
— Без взяток, — проговорила Эмма. Как же позорно он ее разгромил!
— Не повезло вам, — сочувственно сказал Уэрхем.
— Никак не могу поверить, что вы оставили эту паршивую семерку.
— Вместо того, чтобы сбросить ее в надежде получить короля или даму?
Эмма кивнула:
— Вы шли на огромный риск.
— Да, иногда я иду на риск, — признал Уэрхем. — Но если вы хотите смутить противника, вам тоже надо больше рисковать.
И он улыбнулся.
«Какая обаятельная улыбка, — подумала Эмма. — В ней нет ни злорадства, ни презрения. Какая теплая улыбка и какой теплый взгляд!». Они почти смягчили удар, нанесенный поражением. Почти.
— Но мы не договорились, что вы ставите на кон, — заметил Уэрхем.
