— Ферек, поставь его на ноги! — крикнул Колин, дергая гиганта за руку. — Говорю, поставь… его… на ноги!
Эмма прислонилась спиной к стене коридора и закрыла глаза. Их все узнали. Весь лондонский свет знает ее слугу, появление которого в Лондоне вызвало такой ажиотаж. Колина тоже узнали. Теперь сплетникам не заткнешь рты.
Она приоткрыла глаза. Орсино уже стоял на полу, и у него отобрали нож. Его, несомненно, вышлют, как и говорил Колин, но уже поздно. Такой скандал вызовет волну сплетен. Как она ни старалась защитить Колина от злых языков, у нее ничего не вышло.
Эмма тоскливо побрела к выходу. Хватит! Пройдя немного по улице, она окликнула наемный экипаж и сказала кучеру адрес…
Добравшись до спальни, Эмма сбросила свое необыкновенное платье, завернулась в халат и, сгорбившись, села в кресло напротив камина. Все пропало!
Некоторое время спустя в дверь вошла ее горничная.
— Извините, миледи, я не знала, что вы приехали. Милорд прислал посыльного узнать, дома ли вы, и я сказала, что если бы вы приехали, то позвонили бы мне. Но он настаивал, чтобы я пошла поглядеть…
— Теперь ты видишь, что я дома, — перебила ее Эмма.
— Да, миледи. Я так и скажу посыльному. Вам ничего не надо?
— Ничего.
— Но как же, миледи…
— Мне ничего не надо. Я очень устала. Иди ложись спать.
Горничная секунду помедлила, потом, сделав книксен, вышла.
Эмма откинула голову на спинку кресла и бездумно уставилась в потолок. Часы на каминной полке отсчитывали минуты, в камине упали сгоревшие поленья, рассыпав сноп искр. Одни и те же мысли крутились у Эммы в голове: как можно было бы избежать сегодняшней катастрофы? В конце концов, она уснула.
Было уже очень поздно, когда Колин, тихо открыв дверь в комнату Эммы, вошел, держа в руке подсвечник. Он посмотрел на постель и, увидев, что она пуста, окинул недоуменным взглядом комнату. Обнаружив Эмму спящей в кресле, он подошел к ней и поставил подсвечник на маленький столик. Он смотрел на жену, на золото ее распущенных по плечам волос, на нежное очертание ее лица. Душу его захлестнула волна любви и желания. Он встал перед ней на колени.
— Эмма, — тихо сказал он, взяв ее за руку. — Эмма, пошли в постель.
Она вздрогнула, резко выпрямилась и, не понимая, где она, стала озираться по сторонам. Наконец ее взгляд остановился на лице мужа.
— Колин! — воскликнула она. — Прости меня! Я все сделала не так.
— Ерунда, — ответил Колин. — Наоборот, все устроилось наилучшим образом. Орсино уже на корабле, и ему никогда не позволят вернуться в Англию. К тому же я внятно объяснил, что с ним сделаю, если он опять посмеет тебя шантажировать. Очень внятно.
— Даже если это так…
— А также… — Колин помедлил.
— Что? — вскричала Эмма, почувствовав перемену в его тоне.
Колин посмотрел ей в глаза:
— Я отослал Ферека с графом.
— Отослал Ферека? — непонимающе переспросила Эмма.
— Он проследит, чтобы Орсино не вздумал вернуться, а потом… поедет в Константинополь.
— Ферек уехал?
На секунду Эмму охватила горечь утраты.
Колин кивнул:
— Он не хотел уезжать, но я… убедил его. Фереку будет гораздо лучше открыть гостиницу в своей родной стране. И я дал ему достаточно денег, чтоб он мог поставить ее на широкую ногу.
Эмма молчала.
— Ему эта мысль понравилась, — добавил Колин. — Он просил передать тебе бесконечную благодарность, глубочайшее уважение и пожелания всего наилучшего.
— Теперь он сможет найти жену с хорошим приданым и с круглой тугой попкой, — тихо проговорила Эмма.
— Что ты сказала?
— Он будет счастлив стать хозяином. Я буду по нему скучать, но это великолепное решение вопроса. Ему не нравилось в Англии. Я просто не знала, что делать.
Колин облегченно вздохнул:
— Значит, ты одобряешь мое решение? Тогда все прекрасно.
Эмма выпрямилась.
— Как прекрасно? Завтра весь Лондон будет говорить о драке на маскараде. И чего только не приплетут! Все будут перешептываться и хихикать у тебя за спиной. Такого скандала не видывал…
Колин отмахнулся, словно она говорила о совершеннейших пустяках:
— Почему ты не сказала мне, что Орсино тебя шантажирует? Неужели ты не верила, что я тебе помогу?
Эмма отвернулась и уставилась на тлеющие угли в камине.
