Вокруг — дома поменьше, под соломенными крышами. Деревня стоит на опушке дубового леса, куда каждое утро гонят свиней из хозяйств, как у нас коров. За домами — огородики, чуть дальше, до горизонта — желтые поля.
Проживает в этом селении человек двести. Живут свободно, можно сказать демократично, но кормят семью Адальгари, как всадника Мутины.
У галлов нет постоянной армии, но уже сформировалась племенная знать. Кстати галлами они себя не называют. Я гощу в деревне племени бойев. Это селение обеспечивает тримарцисий (три всадника — подразделение галльской конницы) Адальгари. Где, понятное дело, брат Гвенвилл был главным.
Их отец — Хундила, не так уж крут, как я думал. Столица бойев — Боннония, захваченная у Этрутиии, во времена разрушения Рима — этрусская Фельсина (современная Болонья). Знатные воины предпочитали жить там.
Этрусские нравы уже успели укорениться в среде галлов и друид — Хундила, вместо того, что бы в лесной глуши воспитывать учеников, живет в Мутине как этрусский сенатор.
Судит и милует, иногда учит. Но за деньги. Галлы не имеют письменности, и все знания передаются устно от друидов к ученикам.
С Гвенвилл мы собирали в лесу грибы и ягоды, удили в реке рыбу. Она была приветлива со мной, но держалась на расстоянии, буквально не приближаясь ко мне ближе, чем на метр.
Я же, влюбился первый раз в жизни по-настоящему. Засыпая, мечтал хотя бы прикоснуться к ней, взять за руку, вдохнуть запах волос, пахнущих полевыми цветами, уткнувшись носом в роскошную «гриву».
Она все ждала Адальгари и рассказывала мне о своей мечте — увидеть, как брат станет лучшим среди первых всадников бойев.
И хоть не от моей руки он потерял жизнь, слушая Генвилл, чувствовал я себя скверно. Отводил взгляд, хмурился, созерцая землю у ног. Тогда Генвилл просто уходила от меня, не задавая никаких вопросов.
Сегодня утром она предложила сразиться на мечах. Я, демонстрируя энтузиазм, согласился. Вышли из дома, к плетню. Изготовились.
Смотрю, Гвенвилл подняла над головой меч, а ноги держит согнутыми, на ширине плеч. Вложив свой меч в ножны, говорю ей:
— Я и без меча с тобой справлюсь! — Ее глаза вспыхнули,
— Попробуй, — прошипела и ударила сверху, чуть развернув меч, чтобы не разрубить мою буйную головушку.
Вполне ожидаемо, нанося удар, она чуть с запозданием сделала шаг левой вперед. К этому моменту, моя левая нога уже стояла рядом, а рукой я прихватил ее кисть, зафиксировав большой палец.
Меч просвистел, разрубив воздух, Гвенвилл теряя равновесие, подалась вперед. Опираясь на правую ногу, я развернулся лицом к ней, и слегка надавив рукой на кисть, отобрал меч. — Как ты это сделал? — Любопытство, отразившееся тут же на ее лице, граничило с обидой.
Долго объяснял, показывая основной принцип фехтования, будь чем: какая рука с оружием — та нога, впереди. Как рубить сверху вниз, наносить косые удары и с разворотом. Научить не смог, но она поняла — нужно тренироваться.
Я, поблагодарив местных Богов, хорошо подумал и о японцах, чей наукой я сегодня смог воспользоваться.
После обеда, а трапезничают тут куда сытнее, чем в Эртурии, Гвенвилл предложила пострелять из лука. Я честно признался — не умею. Она вручила мне кожаный наруч, взяла с собой лук и отвела меня на опушку рощи.
Наверное, это место давно использовалось для такого рода тренировок. Я увидел деревянные щиты установленные с интервалом в пятьдесят метров друг от друга. Став напротив, натянул лук, с трудом. Вспоминая, как когда-то стрелял из спортивного, прицелился. Отпустил тетиву.
В ближний щит я попал с первого раза, а попасть в нарисованного красной краской человечка, удавалось не часто. Гвенвилл, попадавшая в названное мной место на мишени, практически не тратя времени на прицеливание, радовалась.
Тренировались, пока мои пальцы от прикосновения к тетиве, не стали испытывать жгучую боль. Судя по разочарованному выражению лица Гвенвилл — не долго.
Что бы поднять ей настроение, я предложил прокатиться верхом. Мы вернулись в усадьбу, и Гвенвилл попросила единственного в доме слугу — Габа, оседлать коней.
До заката мы путешествовали по округе и мое умение наездника, подаренное кем-то из Олимпийцев, восхитило ее. Возвращаясь с прогулки, мы держались за руки, и я от всей души славил Богов.
