Другой вопрос – какова была цена удержания этой власти?
Цена была чрезвычайно высокой.
К концу 1920 года Советская Россия переживала острый экономический кризис, вызванный большими потерями за годы Первой мировой и Гражданской войн. Общий экономический ущерб от событий 1914-1920 годов оценивался в размере более пятидесяти миллиардов золотых рублей. Крупная промышленность России в это время производила продукции почти в семь раз меньше, чем в 1913 году, грузооборот железных дорог уменьшился более чем в четыре раза. Велики были и людские потери: в боях, от ран, голода, болезней, «красного» и «белого» террора погибло не менее 10 млн человек. От 1,5 до 2 млн человек были вынуждены эмигрировать. Годы войны и хозяйственной разрухи привели к значительному сокращению общей численности промышленных рабочих, которая в 1920 году составляла 1 млн 270 тыс., или почти в два раза меньше, чем в 1913 году (2 млн 400 тыс.). В городах появилось большое количество безработных. Спасаясь от голода, многие рабочие уходили в деревню или начинали заниматься кустарным производством. За годы революции, Гражданской войны Москва потеряла половину своего населения, а Петроград – две трети.
Потери страны были немыслимо, чудовищно велики.
И теперь следовало определить – во имя чего Россия понесла столь колоссальные затраты. Какая цель теперь, после окончательной победы внутри страны, должна была встать перед РКП (б). Во имя чего было загублено столько жизней, сожжено и разрушено столько городов и деревень, изгнано в эмиграцию такое неисчислимое множество народу. Зачем было все это?
Глава 1 Первый среди равных… Первый ли?
До сих пор мы говорили «большевики» – подразумевая под этим общим наименованием членов Российской коммунистической партии большевиков, захватившей власть в России 25 октября 1917 года и удержавшей ее, вопреки всем препятствиям, невзгодам и лишениям, победившей всех своих врагов как на внешних фронтах, так и внутри страны и к 1922 году окончательно утвердившей свое господство над Россией.
До этого времени единство партии, исключая мелкие эпизоды тактических разногласий, было незыблемым – оно было одним из главных факторов, возможно, ключевым, позволившим большевикам удержать власть над страной.
Но большевистская партия отнюдь не была сама по себе единой – как бывает единым гранитный монолит. Партия состояла из людей – и у каждого, кто занимал в ней более-менее значительный пост, было свое видение будущего страны.
До определенного момента это видение у всех руководителей партии было довольно схожим – надо было победить внутреннюю и внешнюю контрреволюцию и утвердить свою власть в России как можно более прочно. А вот с переходом страны на мирные рельсы (началом проведения государством новой экономической политики и вообще мирной жизни следует считать Х съезд РКП (б), состоявшийся в марте 1921 года) у каждого из вождей РКП (б) появился собственный взгляд на будущее страны.
У вождя революции и Предсовнаркома В. И. Ульянова-Ленина отношение к русской революции было двойственным. Конечно, как и все марксисты, он продолжал считать, что социалистическая революция всенепременно должна охватить передовые страны Европы (потому что так написано у Маркса), а Россия является лишь слабым звеном в цепи империализма – каковое его партия и вырвала из оной цепи («Россия – крестьянская страна, одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны при громадном сохранившемся земельном фонде дворян-помещиков на основе опыта 1905 года может придать громадный размах буржуазно-демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной революции, ступеньку к ней»). Дело, конечно, хорошее, но русская революция – всего лишь первый шаг ко всемирной пролетарской революции, которую вождь страстно жаждал и к которой должна была (по его раскладам) стремиться РКП (б), в полном составе.
Надо сказать, что большинство руководителей партии придерживались примерно такой же точки зрения. Особенно за «перерастание русской революции в мировую» ратовали те деятели в руководстве РКП (б), которые довольно долго прожили в эмиграции, привыкли к европейскому уровню жизни и комфорта – и жаждали стать вождями европейской революции, вернуться в берлины и базели уже не гонимыми и полунищими эмигрантами, а хозяевами жизни, вершителями судеб европейских народов.
