У самой Красной Горки окружили ватагу печенеги. Закипел бой, т в том бою нашла смерть Юлдуз-бегим. Обернулся Семен на ее крик и увидел, как сползает болгарка с коня, а из шеи стрела торчит. В самую жилочку попала … Лютым зверем кинулся Перунов воин на врага, а за ним вся ватага. И распалось кольцо, побежали печенеги, будто их сама Перунова дружина гнала. Мчится Семен, стреляет, рубит, будто в горячке. И вдруг видит: стоит перед ним старый печенег в рогатой шапке и в бубен бьет. Прямо на него страшный Мирослав-бек летит, а старик ни с места. То был самый сильный из печенежских шаманов. Подпустил Семена совсем близко, схватил лук и пустил стрелу, тремя ядами отравленную, тремя шаманами заговоренную. От Семенова клинка унес колдуна резвый конь, а вот от пули не унес … Падая с седла, увидел на миг Перунов воин: вмето побоища вокруг бескрайнее поле пшеничное, и собирают пшеницу невиданные машины, а люди на машинах добрые и веселые …
Похоронили Юлдуз-бегим на старом кладбище по болгарскому обычаю: в гробу, в богатом наряде, при оружии, с боевым конем в ногах. А Семена по русскому: сожгли тело вместе с оружием и сбруей. Отсалютовали ему из костра последние патроны. Потом собрали воины его кости и зарыли в землю, а рядом — остатки сбруи, саблю, вдвое согнутую (чтобы дух ее духу хозяина служил) и затвор от винтовки. Ствол ее потом на меч перековали, и не было тому мечу цены. Справила ватага богатую тризну и подалась вместе с сыном Семеновым в землю Тмутараканскую. Осели в горах среди адыгов и долго хранили речь русскую, волю вольную и старую веру. А Леонтий-митрополит строго-настрого запретил в летописях поминать разбойника и бесова воина и даже анафематствование его отменил.
* * *
— Смотрите, Кузьма Петрович: огнестрельное оружие в комплексе десятого века! Сенсация!
— Я вам покажу комплекс! Затвор от трехлинейки просел через трещину в земле, вот и все. Хотя, — профессор спустился в раскоп и осторожно поднял затвор. — Нет. Удила и сабля перержавели гораздо сильнее. А физическими методами металл датировать нельзя = это не органика.
— Но, может быть, все-таки … не исключается?!
— Таких «не исключается» в науке много. Только серьезные выводы на них строить нельзя. Запомните это, если хотите стать историком, а не искателем следов аргонавтов в Каргопольском уезде и могилы Овидия на Полтавщине … Хорошо, что этот бездельник из «Техники — молодежи» уже уехал. Готовьте погребение и комплекс к фотографированию. А затвор … возьмите себе на память.
Физик, гостивший в экспедиции, усмехнулся в бороду: его только что защищенная диссертация именовалась «Экспериментальное обоснование обратимости временных процессов».
(«Искатель. Украина». 2008. № 1)
