– Эй, Сова, ты в порядке? – Он сидит на кровати и хрустит сухарями. Воздух пропитан соленым запахом сыра.
– Я же просила не есть при мне эту дрянь! – Сдернутый мною парик летит в коробку.
– Ты вроде была не при мне. И, кстати, ты сегодня быстро.
Не обращая внимания на издевки, я бегу к зеркалу. Осталось полведра чистой воды, и я яростно стираю грим.
– Сова, ты какая-то бешеная. Даже я никогда не запираю дверь изнутри.
– На меня напали! – выдыхаю я. – Может, хотели обокрасть. А ведь флешка с двадцатью гигами кармы на дороге не валяется. Совсем люди сдурели! Они же обнулятся раньше, чем получат новый запас! Теория Семерки дает трещину.
– Действительно, странно, – соглашается Кир. – Как думаешь, ушел?
– Лучше выждать лишний час. – Я рассматриваю в зеркале расцарапанную щеку.
– Хорошо он тебя приложил, – присвистывает друг. – У меня мази были…
– Не надо. Само заживет.
– Но…
– Решил поиграть в мамашу?
– Понял. Давай тогда видео глянем.
Как жаль, что в штабе нет водопровода. Придется потерпеть, а потом искупаться дома.
– Ладно. – Я усаживаюсь на кровать и надеваю сетевые линзы. – Давай.
Плюхнувшись рядом, Кир включает камеру.
Мы погружаемся в мир недавних событий, но теперь стоим сбоку, у гаражей, и наблюдаем за двумя седыми сущностями со стороны.
Они нервничают.
Девчонка с гематомами на щеках и ногах постукивает пальцами по стене. Парень-миллион-спичек ее одергивает. Скрипят качели.
– Это вырежи, – фыркаю я. – Кому интересно наблюдать за двумя дурачками?
– Обижаешь, – качает головой Кир. – Конечно, вырежу. И еще эффектики разные добавлю. Яркость, контрастность, стилизацию. Нашел прогу шикарную! Ты будешь в шоке!
Я изучаю двор. Пустой. Безжизненный. Вот только…
Между качелями и шелковицей маячит темный силуэт, а за гаражами мелькают знакомые удивленные фары. Я щурюсь в попытке разглядеть все это получше. Мне уже нет дела до розыгрыша.
– Кир! – Я хочу потрясти друга за плечо, но тут же вспоминаю, что мы в виртуальном мире с виртуальными телами. – Кир!..
Я подаюсь вперед, но чем дальше иду, тем хуже изображение – камера у нас не самая навороченная. И все же у меня получается разглядеть кое-что важное. Кое-что, от чего по спине пробегает целая армия мурашек.
Черный безымянный палец.
– Это он. Это тот человек!
В плаще, слишком теплом даже для такого холодного лета. В шляпе и очках, но без биомаски. Мне не нужно всматриваться в прямоугольные стеклышки линз, чтобы понять: он не незнакомец.
По крайней мере, для моих родителей.
Я вытягиваю Кира в реальность. Дрожащими руками снимаю линзы. Судорожно хватаю ртом воздух.
– Сова! – трясет меня он. – Да это же хот-род[3], чтоб его! Хот-род! Ты понимаешь? Понимаешь?!
– Я понимаю лишь одно, Кир! Обладатель этой очаровательной развалюхи преследовал нас! И я не в курсе, что такое хот-род!
– Только попробуй еще раз назвать ее развалюхой, – обижается он.
– О боги! Ты вообще хоть что-нибудь слышишь?
– А ты?
– Меня чуть не обокрали!
– Да ей же, наверное, больше двухсот лет…
– Кир!..
– Ладно, – сдается он. – Ты безнадежна. Твои предположения: кто это был?
– Вор.
– Так чего ты тогда разволновалась?
Я вспоминаю снимки родителей и этого любителя экстрим-поездок. Откуда они его знают? Чего он теперь добивается?
Горло сжимает обидой. Я до сих пор ощущаю грубую ладонь на губах, а ссадина по-прежнему ноет. Нет, он пришел не с миром. Он хотел меня уничтожить. Это звучало в каждом слове.
– Кир, я пойду. Мне… нужно отдохнуть.
– Ты серьезно? А вдруг он все еще там и ждет тебя?
– Тогда ты меня защитишь, – веселюсь я. – Защитишь же?
– Сразу смоюсь, – хохочет Кир. – На фиг мне это надо? Сама спасайся.
– Вот погибну в борьбе за справедливость и буду являться к тебе в страшных снах. А потом ты впадешь в вечную кому, – зловеще шепчу я.
Кир шутливо пятится.
– Скинешь видео? Маловато кармы в запасе. – Я достаю из джинсового рюкзака биомаску и мягко прислоняю ее к лицу. Она врастает в кожу. Нет, не так – она становится мной.
Я снова законопослушная жительница города номер триста двадцать. Безликая, как и все остальные.
Я накидываю темно-коричневый плащ. Теперь гематомы на ногах никого не испугают.
