...Турок, долго отходивший от удара, готовил наркотик. Непредвиденная задержка и спасла меня, потому что, как это ни странно, но Хан, заправлявший разветленной сетью наркобизнеса, увы, и это иноземное словосочетание нужно нам взять на вооружение, сам не умел ни готовить порцию, ни тем паче "посадить на иглу": он в своей жизни ничего крепче черного кофе не пил.
Появление милиции прогремело для них громом средь ясного дня. Но и для Салатко Хан - таинственный, легендарный босс, от одного упоминания о котором прямо-таки бросало в дрожь его подручных, - был полной неожиданностью, и они - он потом признался мне - чуть было не поверили Турку, что он - случайный гонец из Азии, мелкий наркофарцовщик, не более, потому что даже словесного портрета его не имели.
- Выходит, я тоже не напрасно муки принимал, - попытался я пошутить в присутствии Салатко (дело было спустя несколько дней, когда мне позволили чуть-чуть передвигать собственные конечности без посторонней помощи).
Он на меня так глянул, что всякая охота продолжать разговор в том же духе начисто отпала. Я догадался: Салатко не мог себе простить, что из-за своей доверчивости - поверил моему честному слову, что не стану лезть, куда не следует! - едва не стал причиной трагедии.
Многое открылось мне после того, как почитал протоколы допросов. Не обо всем еще могу говорить открыто - следствие продолжается, банда оказалась куда серьезнее, чем предполагалось прежде; заграничные концы вообще только начинали разрабатываться, не, без помощи тамошних служб, занимающихся борьбой с наркотиками...
Я узнал, чем шантажировали они Добротвора, - грозили выкрасть сына; Виктор же искал способ свести с счеты в одиночку, потому что тоже видел врага лишь в Храпченко, корень зла в нем, мелкой сошке на самом деле...
Виктор Добротвор уже там, в аэропорту "Мирабель", догадался, чьих рук дело - появление в его сумке наркотика. Но вынужден был взять вину на себя, потому что никаких доказательств обратного у него не было. Их нужно было добыть, и он стал шаг за шагом добираться до Храпченко и добрался. Оказывается, за сутки до смерти он побывал в том же самом доме, куда заявился и я, виделся с Турком, но тот не посмел - струсил пойти на Виктора один на один. Они убили его, предварительно подсыпав снотворного в чай, когда зашел разговор в пустой квартире Добротвора, а затем вкололи лошадиную дозу героина...
12
Незадолго до отъезда в Лондон - я летел в Шотландию, в Глазго, где должна была играть наша футбольная команда в европейском Кубке, - получил письмо из Парижа от Сержа Казанкини.
"Мой дорогой друг! - писал Серж. - Рад тебе сообщить, что книга "Друзья и враги Олимпийских игр" Майкла Дивера уже в наборе, шум вокруг нее приличный. Пришлось даже обращаться в суд, потому что ее пытались заблокировать на официальном уровне - у тех, кто стремился это сделать, поверь мне, денег куры не клюют. Правая пресса - та просто с цепи сорвалась, пишет, что Дивер "продался красным", называют даже сумму, во что обошлась "коммунистическому блоку" рукопись, - миллион долларов.
Спасибо, сэр, вы хорошо платите, нет ли для меня какой-никакой подходящей работенки?
Но это, конечно, шутки. На самом деле Майклу пришлось отказаться от публикации некоторых наиболее острых и взрывных документов, особенно касающихся подготовки к Играм в Сеуле. Его принудили, и он отступил, потому что иначе не сносить бы ему головы. Ты знаешь, у нас за этим дело не станет, если понадобится...
Понимаю, что у тебя от того "миллиона" не осталось ни шиша и ты не сможешь заплатить американцу за информацию, не так ли? Я ему это прямо и выложил, чтоб не существовало никаких недоговоренностей. Он немного помялся и согласился передать тебе "во имя блага и процветания Олимпийских игр" (это не мои. - Майкла слова) ОРИГИНАЛЫ (чуешь, как это серьезно, если человек даже боится их хранить у себя?) документов, подтверждающие наличие широко разветвленного заговора с целью УНИЧТОЖЕНИЯ олимпизма.
Я очень надеюсь, что ты будешь в Лондоне в то время, о котором сообщал ранее. Позвонишь мне оттуда.
