– Тогда и нам с Оксаной кофе наливайте, – отозвалась Галина, спускаясь по лестнице. В руках она держала священную реликвию – посох деда Ефима. Он действительно сверху был загнут как знак вопроса.
Оксана бережно взяла его и кивнула, подтверждая, что именно этим посохом старик из ее сна разрушил мост и устроил землетрясение, а в реальности, как оказалось, перевернул кастрюлю с водой.
– Дед Ефим говорил, что этот посох волшебный, потому что сделан из столетнего можжевельника, – сказала Галина. – Это ствол и корень. У можжевельника корень всегда таким вот крючком.
– Волшебный? – улыбнулась Оксана.
– Не веришь?
– Удивительно... – задумчиво сказала Оксана. – Как такое может быть? Плащ – это еще можно объяснить. У моего отца был точно такой же рыбацкий плащ, поэтому вполне нормально, что мое воображение нарядило старика в такую одежду. Река, осень, ветер... как еще должен быть одет человек? Но посох?! Я никогда не видела ничего подобного! Как мое сознание могло его нарисовать?
– Оксана! – воскликнула Галина. – Это весть от деда Ефима! Неужели ты в этом еще сомневаешься? Вспоминай, что он еще говорил!
– Он сказал, что нельзя увозить Сашу в больницу, и еще, что ничего страшного в его болезни нет, что это «обычная мутация».
– Мутация?!
– Да. Но вроде бы это даже хорошо.
Анна Даниловна поставила на стол еще две чашечки с узорными пенками и спросила:
– Девушки, это вы о чем, если не секрет?
– Оксане сон приснился.
– А-а-а... а как там наш больной?
– Вот бы еще знать, куда он исчез, – ответила Оксана, вдыхая теплый аромат и отогревая пальцы о гладкий фарфор.
– Как исчез? – удивилась Анна Даниловна. – А разве он не спит?
Оксана пожала плечами и, сделав глоток, облизнула с губ пену, встала и пошла наверх. Вернувшись через минуту, села и констатировала факт:
– Если он и спит, то где-то не в своей комнате.
– Как?! – Анна Даниловна перевела испуганный взгляд с Оксаны на Галину и обратно.
Сделав еще один медленный глоток, Оксана спросила:
– Галь, а в чем он мог уйти? Ты ж вчера всю его одежду в стирку засунула. Она так и лежит мокрая в машине.
– Да, – кивнула Галина. – Надо развесить... Даже не представляю. Может, Володин спортивный костюм надел?
– И куда он мог направиться? – продолжала размышлять Оксана. – К себе в избушку?
– Я уже ничему не удивлюсь после твоего сна, – спокойно сказала Галина.
– Девочки! – возмущенно прервала их безмятежный диалог Анна Даниловна. – Я понимаю, что у вас шок, но что-то надо делать!
Глеб поморщился, словно ее вскрик ударил ему по вискам.
– У нас шок? – удивилась Оксана. – С чего вы взяли?
– Это очевидно! У вас обеих расширены зрачки, речь замедленна и язык заплетается...
– Да нет! – пожала плечами Оксана. – Я вроде бы вполне спокойна.
– Подобное спокойствие обычно включается для торможения психики в условиях сильного стресса. Что случилось? Куда подевался Александр?
– Да успокойтесь вы, – засмеялась Оксана. – По-моему, это у вас стресс. А у нас вполне позитивное мышление. Что толку, если мы сейчас начнем бегать по всей деревне?
– Точно! – улыбнулась Галина. – Вон Вовка потерялся, я чуть не свихнулась, а он просто спал на сеновале. Если бы у меня мозги от ужаса не атрофировались тогда... В общем, надо все спокойно обдумать. Сейчас допьем кофе и пойдем сходим в его лачугу. К Рае зайдем по пути. Да что он, маленький, что ли?
– Девочки! У него ночью была температура выше сорока!
– Обычная мутация! – сказали Галина и Оксана в один голос и расхохотались.
– Все ясно! У вас истерика, – поставила диагноз Анна Даниловна.
В подтверждение ее слов Галина и Оксана продолжали хохотать, постанывая и всхлипывая. Эта ненормальная веселость заразила и Глеба, но он попытался сдержать улыбку, и от этого его лицо приняло совсем страдальческое выражение, от чего на Оксану с Галиной накатила новая волна смеха.
– У наркоманов подобное состояние называется «накрыло», – сказала Анна Даниловна.
Галина перестала смеяться и вытерла слезы.
– Да. У меня действительно что-то не то с головой, – согласилась она. – Но я как услышала, что Оксане дед Ефим во сне конкретные указания дал, так меня и «накрыло».
