- Так ты меня понял? — донёсся до ребят глухой голос Захабы. — Будешь болтать лишнее — не возрадуешься...
Старик молчал. Вовка толкнул Андрея локтем:
- Слыхал? Вот так...
Андрей лежал рядом с Вовкой, глядел во все глаза на Кузьму и ничего не понимал. Захаба встал, перекинул через плечо ремень двустволки и поправил патронташ.
- Запомни, Аникей, мой батя коммунистом был. По заданию партии служил в полиции и был расстрелян немцами... Понял?
- Большевиком твой батя не был никогда, — возразил дед Аникей хмуро. — Никогда не выполнял задания партии...
Захаба сдвинул брови, подошёл к деду вплотную:
- Меньше выдумывай, старик, спокойнее будет. И про бортжурнал позабудь. Вообще постарайся исчезнуть отсюда. Понял?
- Что ты меня стращаешь, Кузьма? Не боюсь я тебя. И бортжурнал искать буду... Ты бойся.
- Я тебя предупредил, дед. Спокойной ночи...
С этими словами Захаба шагнул от костра и мимо замерших ребятишек неторопливо ушёл по тропе в сторону лагеря красных следопытов. Но ещё долго друзья прислушивались к удаляющимся шагам.
Дед Аникей помешивал ложкой варево и хмурился, изредка роняя:
- Ну и подлец!..
Наконец путешественникам надоело прятаться в камнях и они направились к костру.
- Здравствуй, дедушка, — сказал Вовка.
Старик проворно привстал, разглядывая незваных пришельцев, провёл по глазам ладонью.
- Господи, Вадим!.. — пробормотал чуть слышно.
Пионеры переглянулись. Старик нахмурился, поочерёдно оглядывая ребят, сощурил выцветшие глаза:
- Кто вы? Откуда? Зачем пришли на озеро?
Голос старика звучал неласково. Вовка ответил за всех:
- В гости к тебе пришли, дедушка. Мы — красные следопыты из Светлых Ключей. Наш лагерь на берегу этого озера. Мы идём по следам КСП...
Старик уселся на подстилку, не спуская глаз с Вовки.
- Присаживайтесь, коли гости. Я гостям завсегда рад. Ты чей же будешь, молодой человек?
- Ивана Буркуна сын, — ответил Вовка. — Если знаете такого.
- Как не знать? — глуховато сказал дед Аникей. — Шустрый мальчонка был. Брательника его немцы расстреляли. Вадима... То-то, гляжу, похож ты на Вадима...
Андрей хотел что-то сказать, Вовка дёрнул его за штанину.
- А вам откудова про КСП известно? — спросил старик.
- Известно, — ответил Андрей, оттесняя Вовку. — Так отряд партизанский назывался1 «Красные советские патриоты». Листовка партизанская сохранилась — «За Родину!» И надпись: «Штаб КСП». Её сберёг отец мой. Теперь в школьном партизанском уголке она...
Старик внимательно посмотрел на Андрея:
- Кто ж отец твой-то?
- Василий Грозовой, — ответил тот. — Знаете?
- Знал, — ответил дед тихо. — И Любаву знал... Так, значит, говоришь, отряд партизанский? Нет, Грозовой, отряд назывался «Истребитель фашистов», а КСП — это совсем другое...
Он помолчал, разглядывая ночных гостей:
- Хотите, расскажу вам о мальчишках и девчонках, таких же, как вы? Они называли себя сандскими пиратами, плавали по озеру на плотах, часто сиживали здесь у костра, помогали мне охранять заповедные леса. А озеро называли озером Санд...
Андрей молча разглядывал деда Аникея.
- Они перед самым приходом немцев мне такую парилку устроили, век не забуду, — продолжал старик. — В ту пору я лесником работал. Ну и получил от Советской власти задание: оружие и обмундировку в тайники партизанские доставлять. Везу я, значит, однажды ящики с винтовками на перевал, а они, сорванцы, и вышли из лесу, перепоясанные патронташами, в руках у каждого двустволка. И Любава Грозовая с ними. Вадим Буркун командует: «Стой, дед!.. Дело важное есть к тебе...»
Андрей снова хотел что-то сказать, но Вовка опять удержал его.
- Я остановил конягу, — рассказывал Аникей, — смотрю на них, жду, что Вадька скажет. Любава и Костька зашли сзаду. Вадим спрашивает: «Где диверсанты, дед?» «Какие диверсанты?» — думаю. Хотел подойти к Вадиму, а он как шумнёт: «Руки вверх, фашист!» — и курком щёлкнул. Остальные тоже курки на взвод и в меня ружьями целят. Вижу — не шуткуют ребята. Поднял руки, стою, как дурак. «Три шага от телеги марш!» — командует Вадим. Делать нечего, отсчитал я три шага, а руки дрожмя дрожат...
Старик оглядел ночных гостей и погладил седую бороду:
