Их оппоненты были настроены воинственно. Не найдя поддержки у краевого руководства, 26 января Тифлисский комитет, получивший преимущество меньшевиков, заявил о выходе из Кавказского союза РСДРП. Пытаясь восстановить ситуацию, Союзный комитет 30 января потребовал от Тифлисского комитета «не только отозвать свое заявление, но и ввести в свой состав новых членов». Однако меньшевики ответили отказом и 7 февраля объявили о своих разногласиях открыто, выступив с заявлением, предавшим существо разногласий широкой огласке.
Видимо, не случайно, что это идейное размежевание внутри социал-демократической партии шло параллельно с обострением национальных противоречий в Грузии. Они направленно подогревались конкурирующими в промышленности и региональной экономике национальными кланами. Принадлежавшая к различным этническим и религиозным группам буржуазия в национальных регионах России способствовала формированию национально-сепаратистских настроений и в городской среде.
Уже при подготовке к декабрьской бакинской забастовке в слоях рабочих возникла скрытая агитация, направленная на стравливание между собой армян и «татар» (азербайджанцев). Так, в частности, за спиной агитаторов, сталкивающих разнонациональные пролетарские и городские бакинские слои, скрывались интересы местных нефтепромышленников Дадаева и Тагиева. Но импульс всплеску межнациональной ненависти в городе дало убийство армянином состоятельного татарина, в ответ на которое единоверцы погибшего открыто, прямо на улице, убили нескольких случайных прохожих армян.
Варварское выяснение отношений вылилось в трагедию. Вечером 6 февраля в Баку прозвучали первые ружейные и револьверные выстрелы, затем начались кровавые погромы, и для ликвидации побоища власти применили войска. Солдаты «стреляли по разбушевавшейся толпе боевыми снарядами». Число убитых и раненых за ночь составило несколько десятков.
Находившийся во время этих событий в городе Джугашвили активно содействовал прекращению «армяно-татарского» конфликта. Мобилизованные им члены рабочей дружины пытались остановить проявление межнациональной розни. Мухтар Гаджиев вспоминал, что «в Балаханах во время армяно-татарской резни мы, пять товарищей, каким-то образом получили винтовки и собрались вокруг «армянского района», где по поручению (Иосифа Джугашвили) мы не должны были допустить резни».
Однако в пылу конфронтации этой тревожной ночью, напоминавшей почти боевое столкновение, Иосиф не забыл и о чисто партийных интересах. Как вспоминал еще один участник событий, другой боевой дружине он дал задание захватить типографский шрифт, мы, 15 человек, сделали это и отвезли шрифт в крепость. Он предусмотрительно и прагматически учитывал, что «оружием пролетариата» должен быть не только булыжник — свинцовый шрифт может послужить революции не хуже, чем свинцовые пули.
В Тифлис Иосиф Джугашвили вернулся лишь через неделю, и здесь он снова оказался в гуще событий. Бессмысленный и злобный всплеск межэтнической вражды вызвал мощный резонанс. Национальная резня потрясла все слои населения, и на площади возле Ванского собора состоялся многотысячный митинг с участием представителей разных национальностей.
Написанная им и отпечатанная к этому митингу в пятнадцати тысячах экземпляров листовка «Да здравствует международное братство!» — логически убедительна и публицистически страстна. Она призывала рабочих не допускать национальных столкновений, не поддаваться на провокации, противоречившие интересам пролетариата.
Он писал в листовке: «Стоны умирающих рабочих в Баку, армян и татар; слезы жен, матерей, детей; кровь, невинная кровь честных, но несознательных граждан; напуганные лица бегущих, спасающихся от смерти беззащитных людей; разрушенные дома, разграбленные магазины и страшный, несмолкающий свист пуль — вот чем укрепляет свой трон царь-убийца честных граждан». Он призвал: «Долой национальную рознь! Долой царское правительство! Да здравствует братство народов! Да здравствует демократическая республика!»
Именно эти его призывы стали лозунгами митинга. С призывами о прекращении кровавой вражды выступили не только социал-демократы, взывая к взаимной поддержке друг друга «в борьбе с дьяволом, сеющим рознь между нами», с проповедями о примирении обратилось к единоверцам тюркское и армянское духовенство. На следующий день, в понедельник 14 февраля, в городе состоялась примиренческая демонстрация. Встретившись вечером того же дня с Камо в квартире Хананяна на Хлебной площади, он написал новую листовку «К гражданам», посвященную прошедшей манифестации. Она была распространена на следующий день.
