В сознание общества внедрялся «одноплановый образ маниакального тирана, недалекого и невежественного, мстительного, завистливого и патологически подозрительного, постоянно озабоченного поисками мнимых врагов и жаждущего всеобщего восхваления». Поражают примитивизм, убогость таких авторских оценок, выражающихся в попытках свести все к тривиальным истинам. Это свидетельство неспособности к трезвому анализу.
Впрочем, люди любят принижать вождей до уровня своего понимания. Как образно отмечает в книге «Очищение» Виктор Суворов: «Нас учили оценивать результаты... политики Сталина на чисто эмоциональном уровне. Нас учили мыслить так, как мыслит пьяный, которым движет чувство, а не рассудок. Не пора ли посмотреть на события трезвым взглядом, а не через пьяные слезы?»
Сталин жил в определенную эпоху, в конкретной исторической обстановке и психологической атмосфере сложного времени. Рассматривать его жизнедеятельность в отрыве от этих обстоятельств объективной реальности по меньшей мере некорректно.
И все-таки кто он, Иосиф Сталин? Спаситель Отечества и зодчий Победы над врагом, защитивший мировую цивилизацию от нацистской чумы? Или это жестокий, коварный и властолюбивый великий диктатор?
Карамзин отмечал, что «история не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными». Это, конечно, так, но, работая над этой книгой, автор не мог не вложить в нее свое мироощущение. Впрочем, такая черта присуща всем без исключения литературным работам. От собственной позиции не может отстраниться ни один исследователь, в какие бы одежды он ни рядился.
Основная особенность многих сочинений в том, что они отражают только то, что думают о Сталине сами авторы, создавшие эти произведения под впечатлением мифологических схем и концепций обильной и тенденциозной антисталинской литературы. Это банально.
В отличие от подобной точки зрения автор пытался найти иные критерии. Но чтобы действительно освободить образ Сталина от обывательского упрощенчества, устоявшихся клише и штампов идеологической пропаганды, недостаточно только авторской оценки происходившего. Поэтому концепция этой книги строилась на том, чтобы показать, что писал и говорил сам Сталин по поводу тех или иных событий и процессов. Какова была его собственная позиция.
Вместе с тем, исходя из доступных сегодня опубликованных и архивных материалов, автор пытался с максимальной полнотой использовать переписку, высказывания и свидетельства современников вождя. Они тоже своеобразный памятник эпохе, мимо которого не может пройти ни один автор, претендующий на объективность. Известно, что для того, «чтобы преодолеть давление примитивных схем и устоявшихся клише», каждый самостоятельный исследователь должен возвращаться к благодатной почве первоисточников.
Поэтому одна из особенностей настоящей работы в том, что в ней много «закавыченного» текста, и автор умышленно использовал такой прием. Во-первых, это позволяет читателю рассматривать события прошлого, исходя не только из позиции автора, а и из возможности собственного анализа документальной достоверности излагаемого материала.
Во-вторых, автор стремился избежать обвинения в произвольной трактовке процессов и обстоятельств описываемого времени, чем характеризуется литература, сочиненная антисталинистами. Не говоря уже об откровенных подлогах и инсинуациях. Кроме того, историческая книга не беллетристический роман. Историю нельзя сочинять, и, как бы мы ни восхищались шедеврами Дюма, нелепо было бы по ним судить о деятельности королей Франции.
Устоявшиеся штампы и произвольная трактовка биографических эпизодов жизнедеятельности Сталина обычно проистекают из того, что они рассматриваются в отрыве от хронологической обусловленности исторического действия.
Ошибки в анализе многих биографических эпизодов жизни Сталина — если это не очевидная тенденциозность авторов — закономерны, так как в большинстве публикаций под известные факты искусственно подгоняются надуманные мотивы. Это извращает логику его поступков. Приводит к неверному изложению его целей и намерений. Взаимосвязанность хронологии позволяет с
