Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света - страница 14

Отрезать на ходу уши д’Артаньяну грозился славный мушкетер Людовика XIII Атос, досадное недоразумение между будущими закадычными друзьями случилось на первых страницах знаменитого романа Дюма, сразу после аудиенции у господина де Тревиля и незадолго до известной дуэли у монастыря Дешо. К счастью, уши молодого гасконца остались, где им и полагается быть, в отличие от ушей визиря Ксеркса злодея Амана. Впрочем, прошу простить, я забегаю вперед.

Общеизвестно, что Ксеркс, младший сын стареющего царя Дария, угодил на трон вопреки закону престолонаследия стараниями своей мамы Атоссы, приходившейся дочерью самому Киру Великому, создателю мировой персидской державы. Вспомните, ведь Дарий-то был всего лишь «бедным родственником» Ахеменидов, «седьмой водой на киселе», эдаким Борисом Годуновым. Корона упала ему в руки после гражданской смуты, когда сыновья Кира истребили друг друга. Он и на Атоссе-то женился ради того, чтобы, породнившись с правящим домом, упрочить свое шаткое положение. Немудрено, что именно внука Кира Великого возвели на освободившийся престол, сделано это было, как водится, по головам его сводных старших братьев. Надо думать, от Ксеркса многого ждали, да и его самого, что называется, происхождение обязывало. Плюс к тому обстановка в империи складывалась тревожная. Еще при немощном старике Дарии откололся покоренный Камбисом Египет, почти сразу полыхнуло в Вавилоне, где появился очередной Лженавуходоносор, провозгласивший себя «царем царей», вероятно, персам аукнулась Марафонская битва, проигранная эллинам с разгромным счетом. Требовались адекватные меры, Ксеркс, отдадим ему должное, их предпринял. В 484 г. до н. э. восстание в Египте было подавлено огнем и мечом, затем настала очередь Вавилонии. В результате обе страны лишились привилегий, которые имели при Дарии. Из титула Ксеркса вымарали звания царя Вавилона и египетского фараона, Вавилония и Египет были превращены в сатрапии. Расправившись с бунтовщиками, царь обратил внимание на запад, туда, где находились заносчивые и непокорные греческие полисы, чтобы, по словам Геродота, «соединив мостом Геллеспонт, вести войска через Европу на Элладу»[59] и, таким образом, сделать державу Ахеменидов страной, над которой никогда не заходит солнце. Но, следует признать, стремление расквитаться с греками за марафонское унижение Дария сыграло с Ксерксом злую шутку. Правда, опять же, если верить Геродоту, царь это предчувствовал. Тут, друзья, снова мистика, которая шагает с историей буквально под руку, только присмотрись.

С одной стороны, Ксеркс после египетских и вавилонских успехов прямо-таки горел желанием надрать уши спартанцам с афинянами. И одновременно мучительно колебался. Сначала громогласно объявил о походе, а затем, якобы прислушавшись к мнению военных советников, публично отменил свое решение, что для персидских царей было без преувеличения нонсенсом. Далее случилось и вовсе из ряда вон. Ночью царю явился призрак, грозивший самыми страшными неприятностями державе Ахеменидов и персонально царю, если только тот немедленно не выступит в поход. Вы, конечно, можете полагать рассказ Геродота лабудой, повешенной на уши доверчивым читателям, я же, в ответ, посоветую вам прочесть хотя бы мемуары Германа Раушнинга.[60] Много чего обнаружится интересного, в том числе и такого, от чего волосы встанут дыбом.

До чертиков напуганный Ксеркс сделал, как было велено призраком, переиграл в сто первый раз, объявив, что поход все же состоится. Правда, отдадим ему должное, вне сомнений, терзаемый дурными предчувствиями, царь попытался максимально застраховаться от неудачи. Персы войну с кондачка не начинали и никакими расчетами на число шапок себя не тешили, отнюдь. Подготовка была, и она была серьезной. Пока полководцы Ксеркса готовили громадную армию, куда, помимо ополченцев, над которыми принято шутить, мол, отребье в звериных шкурах, в войско были включены и отряды вавилонской тяжелой пехоты, и гоплиты малоазийских городов-государств, непревзойденные скифские кавалеристы и знаменитые персидские «бессмертные», царские флотоводцы занимались огромным флотом, способным бросить вызов греческому. Персидские инженерные войска тоже не сидели без дела, прорыв за несколько лет двухкилометровый канал через перешеек на Халкидики для кораблей и наведя мосты, самыми знаменитыми из которых стали понтонные переправы через Дарданеллы. Персидские фуражиры запаслись складами провианта по всему маршруту следования, а дипломаты приложили титанические усилия, чтобы расколоть коалицию греческих союзников. Даже политические эмигранты из Эллады не были забыты. И после всего этого профильная статья в «Википедии» зовет Ксеркса вялым, недалеким, бесхарактерным и, одновременно, тщеславным политиком? Зачет…