— В самом деле, оставь нас, — попросила Фатыма. С ней мне не хотелось вступать в спор, и я пошёл за сарай, откуда слышались мальчишеские голоса. Всё же напоследок я предупредил их:
— В случае чего, дело будете иметь со мной!
За сараем шла игра. Никогда не представлял себе, что двое могут поднять такой шум. Ахмадей с Искандером, братом Фатымы, азартно, никого не видя, играли на деньги.
Искандер, ловко посадив трёхкопеечную монету на ноготь полусогнутого большого пальца, спрашивал:
— Орёл или решка?
— Орёл! — кричал Ахмадей.
Потом они с открытыми ртами следили за кувыркающейся в воздухе монетой. Как только она касалась земли, оба бросались за ней, стараясь один раньше другого схватить её.
— Решка! — раздавался радостный возглас Искандера.
— Неправильно метнул! — кричал Ахмадей. — По всему должен был быть орёл!
Увидев меня, Искандер обрадовался:
— Вот пусть Мансур судит! Он в орла не играет, а болеть любит.
— Суди давай! — проворчал Ахмадей. — Провалиться мне, если сейчас не выиграю!
Искандер опять посадил на ноготь монету:
— Говори: орёл или решка?
— Орёл!
— Смотри!
Упав на асфальт, монета прикатилась к моим ногам. Я нагнулся и торжествующим голосом возвестил:
— Решка! Искандер выиграл. Если не верите, смотрите сами!
— Чему ты радуешься? Смотри у меня! — предупредил Ахмадей.
— Я за справедливость, мне иначе нельзя, — с достоинством ответил я.
— Орёл или решка? — заторопился Искандер.
— Орёл! — упрямо повторил Ахмадей. — Как пить дать.
Монета, блеснув в воздухе, звонко ударилась о землю.
— Решка, опять решка! — обрадовался я.
И в ту же минуту Ахмадей сзади схватил меня за уши.
— Хочешь, Урал покажу? — спросил он за моей спиной.
— Покажи, — ответил я, ничего не подозревая. В один миг Ахмадей приподнял меня за уши.
Я ужасно закричал: уж очень было больно, даже заныло в пятках.
— Как, увидел Урал?
— Ну, тебя! — проговорил я, еле удерживаясь, чтобы не расплакаться.
— Хочешь, повторю? — предложил Ахмадей. Искандер рассердился.
— Чего обижаешь пацана? — сурово спросил он, загораживая меня.
— Ах, вы заодно! — вскипел Ахмадей, поворачиваясь к Искандеру.
Искандер отступил на шаг.
— Мне нельзя драться, — предупредил он. — Я играю на скрипке, и мне нельзя драться. Понимаешь, пальцы…
Такой ответ несколько озадачил Ахмадея. Он застыл с занесённым кулаком. Но тут внезапное появление Володи избавило нас от неминуемой беды.
Он явился не один — с ним был рябой мальчик, чуть поменьше Ахмадея, но побольше меня. В каждой руке Володя держал по паре настоящих боксёрских перчаток, кожаных, блестящих.
— Знакомьтесь, — сказал он, кивнув в сторону мальчика. — Это мой гость, на новоселье пришёл.
Ахмадей недовольно опустил кулак.
— Вот перчатки принёс, — продолжал Володя. — Предлагаю устроить матч на первенство нашего двора.
— Что ж, можно, — согласился Ахмадей. — Только я и без перчаток могу.
Володя пропустил мимо ушей это заявление.
— Пусть начнут легчайшие весовые категории, — предложил он, обращаясь ко мне и к своему гостю. — Выходите вперёд!
Не успел я, и подумать, как Ахмадей натянул мне перчатки. Вторую пару Володя надел своему гостю. Потом нас отвели в разные стороны. Никогда до этого я даже не видел боксёрских перчаток, только не хотел в этом сознаться.
— Начинайте!
Ребятам было смешно, а нам не до смеху.
Мой противник не то чтобы был сильным, но всё время норовил ударить меня по носу. А моя мама любит меня целовать в нос и, конечно, заметила бы, если что не так. Поэтому я берёг нос как умел. Заметив, что я отступаю, кругом закричали:
— Куда драпаешь?
— Держись середины!
— Подпусти и вдарь!
Поощряемый мальчишками, я остановился и ударил рябого мальчика. Удар пришёлся ему по груди. Однако я забыл про защиту, и мой противник этим воспользовался: так саданул меня по подбородку, что чуть не свернул голову.
— Ну вас! — сказал я, снимая перчатки. — Сами деритесь.
После этого Володя поднял правую руку рябого мальчика и объявил:
— Чемпион наилегчайшего веса! Веса пуха. Выходит, я занял второе место в числе боксёров веса пуха.
Между прочим, рябой мальчик побил меня ещё и потому, что перчатки были большие, и они мне мешали, как следует размахнуться.
