Как-то, дня через два после всех событий, у сарая меня остановила Фатыма:
— Говорят, что вы тут ходили в лесочек?
— Ага.
— Поиграть?
— Нет.
— На экскурсию?
— Не…
— За грибами?
Я замотал головой.
— Так что ж у вас там было?
— Мы организовали дуэль.
Фатыма громко рассмеялась. Чего-чего, но этого я никак от неё не ожидал. Из-за неё мы вроде как бы своими головами рисковали, а она!..
— Порядочные девочки не смеются, когда из-за них дерёшься, — недовольно пробормотал я.
— Из-за меня? — с удивлением спросила Фатыма, перестав смеяться.
— А то из-за кого же?
— Не врёшь?
— Нет. Сагита проучить собирались. Да Володя помешал.
Глаза у Фатымы странно вспыхнули.
— Да как вы смели!
— Мы всё можем, мы — красные мушкетёры, — спокойно пояснил я. — Ты ведь тоже читала роман?..
Но Фатыма разошлась не на шутку:
— Я не какая-нибудь из романа, я… Она запнулась.
— Знаю, — подтвердил я, чтобы ее успокоить. Однако она ещё пуще расстроилась:
— Ты мне вот что скажи: что вам от меня нужно? Почему вы меня не оставите в покое?!
Никогда я не видел её такой свирепой. Что я мог ответить ей? Я и сам не понимал, почему Ахмадей не может махнуть на неё рукой.
— Подумаешь, какие рыцари нашлись! Тебе стыдно? Молчишь?
— Всё на меня и на меня! — с обидой ответил я. — Поди спроси у Ахмадея! Боишься с ним связываться. Знают — на маленького напирать! А маленький не человек, что ли?
— Где он, твой Ахмадей? — решительно заявила Фатыма. — Веди к нему!
Но мне не пришлось вести её: Ахмадей сам шёл к нам. С первого взгляда я понял, как нехорошо у него на душе… Он даже осунулся.
— Это ты… ты затеял? — накинулась на Ахмадея Фатыма. — Ты придумал дуэль?
— Я, — нерешительно сознался он. — А тебе какое дело?
И тут не успел я моргнуть глазом, как Фатыма развернулась и дала Ахмадею звонкую пощёчину.
«Здорово как! — восхитился я. — Вот это да! Выходит, Фатыма тоже читала про трёх мушкетёров и знает, как вести себя в подобных случаях…»
Теперь Ахмадей, если он верен себе, должен был догнать её и дать сдачи. Я не помнил ни одного случая, чтобы Ахмадей простил обиду… Однако вместо этого Ахмадей схватился за свои непокорные рыжие волосы и медленно опустился на ящик. Чёрт знает, что происходило с этим человеком!
Я не мог больше видеть этого! На моих глазах пал авторитет Ахмадея. Понурив голову, я пошёл прочь от сарая и свернул в укромное место, за гаражом. Подальше от людей.
И тут, за гаражом, неожиданно для себя я застал Зуляйху на месте преступления: на стене мелом она писала моё имя. Потом поставила крест и добавила имя Мани. «Что ещё она вздумала написать?» — ломал я голову, незаметно следя за ней. Но вот Зуляйха провела черту и под ней вывела слово «любовь». Не помню, как я подбежал к ней.
— Ага, попалась! — закричал я, больно дёрнув ее за косу.
По моим расчётам, после такой встряски, любая девчонка должна была с рёвом пуститься наутёк. Но на этот раз я ошибся: Зуляйха осталась на месте.
— Ты чего? — горячился я, размахивая кулаками.
— Я написала правду! — объяснила Зуляйха. — Потому что ты пишешь Мане письма!
— Врёшь! — сказал я. — Ты сама придумала!
— Почитай, если не веришь! — воскликнула она и повела меня в укромное местечко между гаражом и сараями. Там она вынула из стены кирпич и показала мне пачку писем.
Я стал перебирать их. Все они были написаны от моего имени на имя Мани. Сроду я таких писем не писал.
«Тут что-то не так, надо разобраться», — решил я и отправился искать Маню. «Только попадись мне!» — грозился я, заглядывая во все закоулки.
— Откуда эти письма? — крикнул я, наконец поймав Маню на лестнице и не давая ей опомниться.
Маня покраснела и потупила глаза.
— Я сама их писала, — еле вымолвила она.
— Почему ты так сделала?
— Мне завидно стало, — горько вздохнула Маня. — Большие девочки письма получают, а мне никто не пишет. Вот и решила сама…
Я растерянно стоял перед ней, не зная, что сказать. Если бы врала или там хитрила… А то, вижу, писала в безвыходном положении…
— На первый раз прощаю, — сказал я. — Если тебе нужны письма, я не отказываюсь, напишу. Только ты мне скажи, о чём написать. Мне не жалко, — объяснил я, заметив у неё слёзы и растрогавшись. — А сама не смей сочинять! Я не хочу, чтобы надо мной смеялись… и над тобой тоже.
