Я быстро прикинул в уме: если моя мама вышла на второе место, то я, во всяком случае, должен занять третье место.
Я тоже попытался стать хозяином, да из этого первый раз ничего не получилось.
Это произошло, когда главный инженер, который строил наш дом, водил за собой горсоветскую комиссию. Водил и всё хвалился, как хорошо построен дом. Я тоже увязался за ними. Понятно, без ребят мне скучно, и вот идёшь за кем попало…
Впереди шёл главный инженер, объясняя, как он строил. За ним — два дяди с портфелями и одна тётя с блокнотом. Она жадно следила за объяснениями нашего инженера и норовила все его слова упрятать в блокнот.
Я плёлся сзади, стараясь походить на главного инженера: приподнял подбородок, выставил живот, засунул руки в карманы брюк. Выходило так, что один главный инженер идёт впереди, а другой замыкает шествие.
Когда осмотрели гараж, главный инженер сказал:
— Вложили всю любовь. Не гараж, а дворец!
Дяденьки закивали головами, а тётенька стала дотошно расспрашивать:
— Не назовёте ли имена лучших ваших строителей?..
Комиссия, видно, осталась довольна, а я не сдержался.
— Под первым окном трещина, огромадная! — сказал я.
Все нагнулись и увидели трещину. Моё замечание, наверно, не понравилось главному инженеру.
— Ты тут, откуда взялся? — закричал он. — Ну-ка, проваливай отсюда! Живо!
Меня никто не попросил остаться, и я ушёл из гаража. А если бы не прогнали, я, пожалуй, и про водопровод рассказал бы.
Прошло пять дней, и я забыл про эту обиду. Мне сегодня весело, и я не знаю, куда себя девать. Вдруг слышу голос мамы:
— Сынок, сбегай-ка за новой метлой, да побыстрее!
Не дослушав её, мчусь через весь наш двор. Уже пробежал полдороги, да пришлось остановиться.
— Куда летишь? — кричит мама. — Спотыкнёшься — разобьёшь себе голову! Вот-вот начнут съезжаться люди, до тебя ли мне будет!..
Могла бы и не напоминать об этом. Мне самому не терпится узнать, какие мальчики и девочки приедут в наш двор.
Страсть как люблю знакомиться!
Отдав маме метлу, начинаю соображать: чем бы ещё заняться? Наш двор со всех сторон окружён каменными и деревянными постройками. Через забор, как бывало на старом дворе, не перепрыгнешь. Половину двора занимает молодой сад с спортивной площадкой, клумбами и скамейками. Справа — три новых гаража. В глубине двора стоит длинный сарай, разделённый перегородками по количеству квартир. В нашем доме, кроме магазина, целых восемнадцать квартир.
Как же это я… Пока никто не мешает, можно прокатиться верхом.
Быстро оседлав железную лопату, во весь дух несусь вдоль гаражей, мимо сарая. Только пыль стоит! Жаль, правда, что нет кнута. С кнутом я бы еще быстрее скакал…
На асфальте раздаётся скрежет, из-под лопаты сыплются искры, как из-под всамделишных копыт. На всём скаку подлетев к маме, резко осаживаю «коня».
— Тпру! — кричу я. — Стой! Не видишь, что на человека наехали! Стой, говорю!
Мама не всегда одобряет мои увлечения. Недовольно покачав головой, она говорит:
— Ой, разбаловала я тебя! Нет, чтобы матери помочь.
— У нас во дворе чисто, как зимой на катке «Динамо».
Но она у меня не может, чтобы не поворчать.
— «Чисто»! — сердится она. — Твои глаза затуманены от ожидания дружков, ничего ты не примечаешь…
Краешком глаза я слежу за мамой: что еще она найдёт? Таки нашла! Около клумбы подняла окурок, за цементным крыльцом — лоскуток бумажки.
Появление дяди Яфая освобождает меня от томительного ожидания. За эти три дня я успел подружиться с комендантом. Подскочив к нему, вытягиваюсь «смирно» (он это любит!) и торопливо говорю:
— Здравствуй, дядя Яфай! Новоселье не отменили? Никто до сих пор не едет…
— Привет, непоседа! — отвечает он. — Новоселье начнётся по расписанию.
Он меня зовёт непоседой, на что я не обижаюсь. Хотя мог ведь запомнить моё имя.
— Чем займёмся? — спрашиваю я его. Он чешет бороду и щурит один глаз:
— Все форточки открыл?
— Открыл, — отвечаю.
— На всех дверях ключи висят?
— На всех.
— Краны в порядке?
— Вы что, забыли? — говорю я ему с удивлением. — Вчера вместе проверяли.
Он перестаёт чесать бороду.
— Ум за разум зашёл, — говорит он. — Вот что… Проверь все звонки. Нет ли бездействующих. Будет скандал… Эх, жизнь наша комендантская, беспокойная!
