Поскольку первый документ датского консульства датирован 15 июня, а второй -- 17-м, логично предположить, что письменный ответ германского посольства на запрос датчан был дан 16 июня, сразу после получения датского запроса, и преследовал гуманитарные цели: в германском посольстве решили посчитать неведомого графа Роберта Мирбаха родственником германского посла в надежде, что это облегчит участь несчастного австрийского офицера и он будет немедленно освобожден, тем более, что и выдвинутые против него обвинения казались Рицлеру мелочными.
Причастность же германского посла к делу "племянника" ограничилась, видимо, данным им разрешением зачислить Роберта Мирбаха в свои родственники.
В германском посольстве о деле уже забыли. В датском -- ожидали освобождения Роберта Мирбаха из ВЧК. Но прошла уже неделя, и больше, а Роберта Мирбаха все не освобождали. Тогда 26 июня генеральный консул Дании Гакстгаузен обратился в ВЧК с официальной просьбой
"освободить из-под ареста австрийского военнопленного графа Мирбаха при условии гарантии со стороны консульства о том, что упомянутый граф Мирбах по первому требованию впредь до окончания следствия [по делу Ландстрем] явится в Чрезвычайную Комиссию".42 Но просьба Гакстгаузена удовлетворена не была. И не случайно: дело "племянника посла" -- легло в основу досье против германского посольства и лично Мирбаха. Основной уликой в руках Блюмкина стал сфабрикованный чекистами документ, подписанный (то ли добровольно, то ли по принуждению) графом Робертом Мирбахом:
"Я, нижеподписавшийся, германский подданный, военнопленный офицер австрийской армии Роберт Мирбах, обязуюсь добровольно, по личному желанию, доставить [ВЧК]... секретные сведения о Германии и германском посольстве в России. Все написанное здесь подтверждаю и [обязуюсь] добровольно исполнять.
Граф Роберт Мирбах.
На подлинном есть аналогичная надпись на немецком языке. Подлинник хранится в несгораемом ящике при Всероссийской Чрезвычайной Комиссии".43 Документ, однако, представлял собой самую дешевую фальшивку. Ни австрийский офицер, ни хозяйственник Смольного не мог считаться "германским подданным* и сообщить чекистам "секретной информации о Германии и германском посольстве в России". Такой поворот событий заставил побеспокоиться и немцев. Германский посол отрицал теперь всякую связь со своим "родственником", а в фабрикации "дела" усматривал провокацию. О суете чекистов вокруг германского посольства
и о фабрикации дела теперь знали даже в Берлине. Поэтому вскоре после убийства Мирбаха в советском полпредстве в Германии стало известно, "что германское правительство не сомневается, что граф Мирбах убит самими большевиками".44 А старейший посольства Германии в Москве откровенно доносил в Берлин, что "покушение готовилось заранее. Дело об австрийском офицере Роберте Мирбахе было только предлогом для работников ВЧК проникнуть к послу кайзера".45 Сам Блюмкин, однако, отрицал это, утверждая, что "вся организация акта над Мирбахом была исключительно поспешная и отняла всего 2 дня, промежуток времени между вечером 4-го и полднем 6 июля".46 Блюмкин привел и "косвенные доказательства":
"Еще 4 июля, утром, я передал тов. Лацису, зав. отд. по борьбе с контррев. ВЧК, то самое нашумевшее дело арестованного мною в середине июня немецкого шпиона г. Роберта Мирбаха, племянника германского посла, которое 6 июля послужило мне предлогом для свидания с гр. Вильгельмом Мирбахом. Таким образом, вне всякого сомнения, что за два дня до акта я не имел о нем ни малейшего реального представления. Кроме того, вся моя работа в ВЧК по борьбе с немецким шпионажем, очевидно в силу своего значения, проходила под непосредственным наблюдением преде. Комиссии тов.Дзержинского и тов. Лациса. О всех своих мероприятиях, как, например, внутренняя разведка в пос[ольстве], я постоянно советовался с Президиум[ом] Комиссии, с комисс[аром] по иностранным делам тов.Караханом, с предсе[дателем] Пленбежа тов.Уншлихтом".47
Но никакого противоречия в германском донесении и показаниях Блюмкина нет. Вечером 4 июля началась реализация плана убийства Мирбаха, но подготовка всего предприятия могла начаться именно в первых числах июня, когда Блюмкину поручили заняться "делом Роберта Мирбаха", когда отстранили его по инициативе большевиков, прежде всего Лациса,48 от всей остальной работы, дав ему сосредоточиться на фабрикации дела против германского посольства. А о том, что в планы стоящих за спиной Блюмкина противников Брестского мира входило
