собрание разгонят. Ведь все-таки все они были социалистами, вместе свергали царскую монархию, вместе захватывали власть. Но не было у эсеров и меньшевиков понимания хода истории, беспомощно выглядели они в зале Таврического дворца, где не происходило уже ничего, что принято называть "Историческим Событием". Там -- как прав оказался Мстиславский -- состоялось лишь зрелище для "каторжных горилл",52 в которых не осталось уже ничего высшего, только инстинкты диких зверей, да мечущиеся Чернов с Церетели.53 Стенограмма заседания 5 января отмечает:
Председатель. ...Слово имеет член Учредительного собрания Церетели.
Церетели входит на кафедру. Рукоплескания на всех скамьях, кроме крайних левых. Все встают. Сильный шум на левых скамьях.
Председатель. Граждане, покорнейше прошу вас уважать достоинство собрания... (Шум, свистки.) Покорнейше прошу не мешать мне в ведении собрания. (Голос: Долой тех, кто голосовал за смертную казнь.) Гражданин, как ваша фамилия? (Голос:Могилев!) Призываю вас в первый раз к порядку...54 (Шум, крики.) Покорнейше прошу публику не вмешиваться в дело собрания. Граждане, покорнейше прошу соблюдать спокойствие... (Шум, свистки.) Граждане, мне придется поставить вопрос о том, в состоянии ли некоторые члены вести себя так, как подобает членам Учредительного собрания. (Голос: Долой тех, кто голосовал за смертную казнь!) Гражданин Могилев, вторично призываю вас к порядку... (Шум продолжается.) Угодно вам, граждане, восстановить порядок собрания и не шуметь? Граждане, неужели мне придется напоминать, что Учредительное собрание есть место, где нужно уметь себя вести. (Шум.) Угодно Учредительному собранию, чтобы его председатель принял меры к тому, чтобы все соблюдали тишину и достоинство собрания? (Шум слева. Голос: Попробуйте!) Покорнейше прошу не шуметь. Гражданин Церетели, вы имеете слово. Церетели. Граждане, представители народа! Я взял слово к порядку, чтобы обосновать мнение фракции, к которой
я имею честь принадлежать... (Шум. Голоса: Какой фракции?)
Председатель. Покорнейше прошу не переговариваться... Граждане, не могущие сохранить спокойствие во время речи товарища Церетели, прошу вас удалиться и не мешать ему говорить. (Шум и возгласы слева: Вот еще, попробуйте!). Церетели... (Шум) ..."55
Сигналы к крику подавал Дыбенко. И эсеровское большинство было бессильно противостоять левому сектору даже в этом. Секретарь Учредительного собрания Вишняк впоследствии вспоминал:
"Голос Чернова, его увещевания, призывы и просьбы терялись в гаме и выкриках. Многие его не слышали. Мало кто слушал. Кроме беспомощно звеневшего колокольчика, в распоряжении председателя не было никаких других средств воздействия против неистовствовавших и буянивших".56
Во время выступления Церетели "каторжные гориллы" наводили на него винтовки, просто так, попугать. Все это время их предводитель Ленин лежал растянувшись в правительственной ложе и делал вид, что засыпает от скуки.
После речи Церетели состоялось голосование по повестке дня первого заседания Учредительного собрания. Большинством в 237 голосов против 146 утверждена была эсеровская повестка, и, таким образом, Собрание отказалось обсуждать Декларацию ВЦИК первым пунктом повестки дня. Надежды большевиков и левых эсеров на "самороспуск" окончательно провалились: нужно было Собрание разгонять. Для окончательного обсуждения этого вопроса большевики и левые эсеры потребовали перерыва и проведения фракционных совещаний.
Большевистскими и левоэсеровскими лидерами решено было, не прерывая собрания, "дать возможность всем вволю наболтаться, на другой день не возобновлять заседание, объявить Учредительное собрание распущенным, а депутатам предложить вернуться к себе по домам".57 Но нужно было еще, чтобы на это согласились фракции большевиков и левых эсеров. Перед
большевиками выступил Ленин и предложил с Собрания уйти.
Решение это не было новым, оно обсуждалось еще до открытия
Собрания, но часть фракции большевиков все-таки колебалась.
Вот как описывает происшедшее Н. Л. Мещеряков:
"После некоторого колебания было решено последовать совету Ильича. Для прочтения резолюции был назначен тов. Раскольников. Мы все стали собираться к возвращению в зал заседания.
