Отвлекая ее от тяжелых раздумий, телефон зазвонил сам. Чувствуя, что с души сваливается целая тонна, Галка ответила.
– Але, баб?
– Галочка? – Голос в трубке был хоть и утомленным, но жизнерадостным.
– Бабуль, – снова чуть не расплакалась девочка. – Ты как?
– Ну что ты, моя птичка. – Даже в такой ситуации бабушка больше думала о внучке, чем о себе. – Я живее всех живых. Только приехать к тебе не смогу. Ничего страшного, просто немножко нужно полежать в больнице, пока кости не срастутся как надо.
– Почему? – удивилась девочка. – Когда Вовка ногу сломал, он почти сразу домой приехал.
– Твой Вовка, – проворчала Валентина Анатольевна, – щегол. Костыли под мышки – и попрыгал. На молодых все заживает как на собаке. Да и сломал он голень, а я – сустав. Тут все похитрее будет.
– Сустав! – ужаснулась Галка, хотя все равно не поняла, в чем разница.
– Ничего страшного, – поспешила успокоить бабушка, безошибочно распознав во внучкином голосе панику. – Просто нельзя, как Вовка твой, на следующий день по турникам лазить. Пока срастется, полежу в фиксаторе. Ты меня не навещай, мало ли что случится. И родителям тоже не говори, нечего их беспокоить.
– Ну баб… – с сомнением начала внучка.
– Не надо, Галочка. – В голосе Валентины Анатольевны появились просительные нотки. – Ты девочка большая, мы с тобой будем перезваниваться. Палата у меня хорошая, соседки и того лучше. А Сережа с мамой твоей так намаялись с этим переездом, а тут еще я. Приедут – расскажем.
– Ага, а на меня потом всех собак спустят, – проворчала Галка. – Что смолчала.
– Птичка, ты же любишь маму с папой, – перешла на шантаж бабушка. – И сама знаешь, что им нужно отдохнуть. Ну, сорвутся они, приедут сюда, и что? Быстрее от этого я не вылечусь. А ты девочка самостоятельная и способна сама за собой присмотреть. Только очень тебя прошу, не выходи из дома. Город чужой, мало ли что…
– А в магазин? – хмыкнула Галка.
– Только если туда, – уступила Валентина Анатольевна. – Но потом сразу же назад!
– Бегом буду бегать, – заверила девочка. – Ладно, уговорила. Но папе я скажу, что это все ты!
– Да что они мне сделают? – довольно захихикала бабуля. – Я же страдаю в гипсе.
На этой позитивной ноте они и попрощались.
– Ба в порядке, – бросила девочка вопросительно поднявшему брови другу. – Но я опять одна. Еще дней семь. Прямо как в том ужастике. – Стянув с волос резинку, она завесила лицо волосами, вытянула вперед руки и провыла: – Ты умрешь через семь дне-е-ей!
Лешку передернуло, и он на всякий случай отодвинулся подальше.
– Ты не одна, – твердо сказал он. – Я с тобой.
В Галку снова плеснула злость, но уже довольно бледным отголоском той, что она испытывала несколько часов назад.
– Да помощи с тебя… – И тут девочка вспомнила кое-что похуже. – Ой! Блин, слушай… тут такое дело, – призналась она. – Я с твоим дедом поругалась. И кажется… подралась.
Сосед застыл и изменился в лице.
– Ты его видела? – глухо спросил он.
– К сожалению, – покаялась Галка. – Ты меня здорово разбесил. Я пошла тебя убивать, а там он.
– Он тебе что-то сделал?!
– Набросился, но я отбилась. А ты, оказывается, все время тут был. Зря ходила. – Галка глупо хихикнула.
– Никогда больше не заходи в ту квартиру. – Лешка встал, и Галка даже испугалась. – Никогда. Ты слышала меня? Этого нельзя делать. Никому нельзя.
– А ты как теперь? – жалко спросила девочка. – Может, он успокоился уже? Да и ты ни при чем как бы.
Мальчишка не ответил, но по его лицу было ясно, что ничем хорошим для него это не обернется.
– А хочешь, у нас поживи, – предложила Галка. – Пока родителей нет. Никто и не узнает.
– Дед может хватиться, – с сомнением покачал головой сосед. – А это удобно?
– Удобно, – заверила подруга. – В Саратове у меня постоянно кто-то гостил. И я у кого-нибудь.
– У подружек?
– И у друзей. – Во взгляде Лешки появилось неодобрение. – Так, ты мне не устраивай тут комсомол! Вообще обалдел?
Предложение катиться колбаской по Новой Спасской Галка благополучно сдержала. Обида обидой, но ей не хотелось, чтобы друг ушел. Тем более домой, где ему не то что редко, а вообще никогда не были рады.
