Один выглядел как Тони Галенто после двухнедельного запоя, другой размерами напоминал тот самый сборный домик, на строительстве которых намеревался разбогатеть Фред Гарнет (помните такого?). Они стояли, облокотившись на длинный черный «паккард» посреди моего тихого вечернего Санни-Сайда.
Я приметил их еще издали, едва сошел с поезда. И сразу сообразил, по чью душу они сюда пожаловали. Полюбовавшись на красавцев в карманный бинокль, я почувствовал, что нет у меня ни желания, ни просто даже сил играть с этими подонками по их правилам: двое против одного. День был трудный, и я порядком притомился. А вот им, судя по всему, не терпелось размяться. Один квадратный потирал руки, другой с ожесточением ковырял в носу.
Я зашел в установленную тут же на платформе телефонную будку, позвонил в полицейский участок и попросил позвать капитана Джо Эгана, он был мне кое-чем обязан.
— Джо, тут возле моего дома ошиваются двое. Будь любезен, избавь меня от их присутствия.
— Даже двое? — Полицейские всегда сначала задают дурацкие вопросы вместо того, чтобы немедленно приступить к действиям. — Выходит, Джек, ты стал авторитетом в уголовном мире?
— Мне совсем не до смеха, Джо. Может, по телефону это не очень заметно. Ума не приложу, что им от меня нужно. К тому же я так устал, что у меня нет никакой охоты выяснять с ними отношения.
— Интересно, в какую историю ты снова вляпался, — размышлял вслух Джо Эган, философ.
— Клянусь тебе, Джо, я сам теряюсь в догадках.
— Не темни, Джек. Надеюсь, ничего противозаконного? Когда же тебе дадут по башке как следует, чтобы ты угомонился? Я всегда говорил, что сыск — занятие не для еврея. Торговал бы мехами, как твой папаша, и не знал бы хлопот.
— Короче, ты отказываешься мне помочь?
Эган вздохнул:
— У нас, у ирландцев, добрая душа, и все этим пользуются. Кроме того, я твой должник. Ладно, сейчас вышлю своих парней. Но смотри, если ты затеял что-нибудь противозаконное, лучше сразу признавайся…
— Насчет этого будь спокоен. Выгодными делами я не занимаюсь, у меня слабые нервы. Поторопись, Джо, мне хочется поскорее принять ванну.
— Будет тебе ванна, — проворчал он, и я повесил трубку.
Все-таки он был хорошим парнем, этот Джо Эган — через две минуты новенькая полицейская машина на полной скорости вкатилась в улицу. Гориллы обернулись, а я за это время преодолел расстояние в три квартала, влетел в винный на Мюррэй-стрит, вылетел с черного хода и вот уже был возле черного же хода в здание, где проживал. Нажал на кнопку вызова лифта и сам не заметил, как очутился на втором этаже. Лестничная площадка пуста. Возле двери в квартиру тоже никого. Да и дверь в целости и сохранности. Я принюхался — запахов дыма или газа не чувствуется. Вошел в квартиру — никто не бросился на меня с дубинкой или металлическим прутом. И ванна, вожделенная ванна была свободна!
Честно говоря, я был приятно удивлен. Мистер Ливайн живым и невредимым закончил рабочий день. А что там у нас делается на улице?
Полицейская машина остановилась рядом с гориллами. Сержант вылез и, оставив дверцу открытой, дружелюбным жестом пригласил их внутрь. Те, естественно, очень удивились. В чем дело? За что? Сержант лучезарно улыбался, дескать, в участке разберемся. Гориллам ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Сержант поднял голову, и я узнал его, это был постоянный собутыльник Джо Эгана. Он отсалютовал мне, я ответил тем же, вытащил из кармана квотер[6] и швырнул вниз.
Сержант на лету поймал монету, отсалютовал снова. Настоящий страж порядка нигде своего не упустит. Я задернул занавески, присел на кушетку и позвонил в отель «Лава».
Трубку поднял портье, тот, с перхотью на плечах. Мой голос отнюдь его не обрадовал, поэтому дожидаться, пока он позовет Тутса Феллмана, пришлось минут пять. Наконец в трубке прозвучало деловитое:
— Феллман слушает.
— Привет, Тутс, это Ливайн.
— Джек, куда же ты пропал? Я звонил тебе и вчера, и сегодня. Ну как твое дело о вымогательстве? Двигается?…
