– Чернава, если будут спрашивать, то скажи, что это ты тут грому наколдовала, хорошо? – обратился Варас к сестре.
– Хорошо, а что случилось?
– Никитин уже устал небылицы выдумывать про свое оружие. Хорошо хоть те постояльцы, что были во время драки, сразу собрались да уехали прочь из многодворца с перепуга, а тех лазутчиков, что пленили, особо слушать не будет никто.
– А Лас? – спросил я.
– Что Лас?
– Ну он не расскажет никому?
– Нет, он не расскажет, как себе ему верю.
– Хорошо, раз так…
Вся центральная улица многодворца была занята конными и пешими отрядами, телегами, фургонами и вьючными лошадьми. Колонна была более-менее организована, и все ждали команду к выходу. Я и Варас ехали впереди, а фургоном управляла Чернава, аккуратно проезжая между оградами дворов и выстроившейся колонной.
– А я уже за вами посылать хотел, – сказал Тарин, когда мы подъехали и вклинились в голову колонны.
– Когда выезжаем? – спросил я, остановив Яра рядом с Тарином.
– А вот дозорного дождемся и выезжаем, он уже должен вернуться.
Я достал трубку, но, набив ее табаком, не успел раскурить, вернулись два всадника из дозорного отряда, который выехал еще с утра, и Тарин скомандовал всаднику, что был рядом:
– Труби.
Всадник несколько раз дунул в рог, подав сигнал к выходу в поход, и мы тронулись в путь.
Спустя пару часов колонна немного растянулась по неширокой дороге, ехали медленно, ведь состав смешанный и больше пеших, однако медленно ехать верхом все же лучше, чем идти пешком с приличным грузом за плечами. Наша колонна останавливалась в каждом многодворце по сигналу рога, затем горластый парень лет двадцати соскакивал из воеводского фургона, подбегал к столбу, в каждом многодворце такие, чаще у дома старосты. Обычно на столбе висел на цепи помятый от ударов медный «блин» неправильной формы. Парень колотил в него, когда собирались жители многодворца, он зачитывал грамоту Совета и кратко оповещал народ и о родах, присягнувших в верности Талесу, и о заговоре Хранителей, и о том, что князь Талес собирает ополчение. Работал в общем, парень, новости вещал, потом звучал сигнал рога и мы ехали дальше. За время, пока вся наша колонна проходила многодворец и замыкающие телеги фуражиров проезжали крайние дома, в колонну успевали прибежать ополченцы, где два-три человека, а где десяток, и так случалось в нескольких многодворцах, вплоть до Срединного каменка, в который мы въехали уже в сумерках. Тарин сразу же приказал Вансу отрядить небольшой отряд всадников на захват Судейского Двора – большого двухэтажного каменного дома с подвалом в цоколе, окруженного трехметровым частоколом, с большим двором, конюшнями и даже баней. Тридцать человек личного состава судейской стражи сдались почти без боя, а наместник Хранителей попытался сбежать, но попытка оказалась неудачной… Весть о том, что в каменок вошло большое войско, застала его в постели. Вот так спросонья и в исподнем он и сиганул из окна второго этажа, аккурат на крышу конюшни. Но в силу необъятности и грузности своей персоны, наместник проломил ее и застрял тем местом, где должна быть талия. Бедные животные перепугались, неизвестно чего больше, то ли шума и грохота, то ли срамоты под длинной рубахой. На беспокойное ржание лошадей и обратили внимание всадники Ванса, распоряжавшиеся во дворе к этому времени. Застрявшего наместника сняли с крыши, даже позволили одеться и закрыли в подвал, не до него сейчас…
Воевода Тарин знал свое дело и сразу отдал несколько распоряжений… Сотня ополченцев под командованием Ласа прошла каменок и «оседлала» перекресток двух торговых трактов, за мостом через Срединную, встав лагерем и организовав караульную службу. Обозники, фуражиры и сотня Бока расположились на большой площади рядом с рынком; конные разъезды отправились патрулировать дороги и протоку, остальные всадники Ванса встали лагерем у въезда в каменок.
Судейский Двор теперь стал домом воеводы Тарина, где разместился его обоз с охранителями и наш фургон. Отыскали старейшин каменка, их вежливо, но настойчиво попросили явиться к воеводе, где им была зачитана Грамота Совета. Старейшины восприняли известие по-разному, очень по-разному. Кто-то обрадовался и пообещал помогать, кто-то промолчал, просто приняв к сведению информацию, а кто-то был явно недоволен произошедшим. Тарин попросил старейшин объяснить жителям ситуацию, а также пообещал не нарушать покой людей, настолько, насколько это позволяет военное положение. Затем Тарин в сопровождении охранителей уехал, а мы с Варасом, обнаружив в небольшой пристройке к конюшне двух перепуганных мужичков, успокоив их и узнав, что они конюхи, наградив парой монет, передали им своих коней «на заселение». В одной из маленьких комнат на первом этаже дома жила пожилая семья – прислуга наместника, поняв, что им ничего не угрожает, Ларта, так звали пожилую женщину, показала нам, где находится кухня, и предложила свои услуги, то есть приготовить нам поздний ужин. Кстати, это семейство с нескрываемой радостью восприняло новость о существовании наследника Васлена, а суетливый старикан, муж Ларты, даже засобирался в ополчение, но, выслушав от супруги пару «ласковых» слов, передумал и предложил показать нам несколько комнат, в которые можно заселиться. Оставшиеся бойцы из охранения Тарина во дворе разожгли костер и принялись готовить себе ужин, глядя на них, и у меня разыгрался аппетит. Мы с Варасом отнесли вещи в комнаты и пошли на кухню, где Ларта занялась готовкой.
