Разбудил нас рог, протрубив три раза. А прохладно уже утром. Хорошо, что мы с Тарином приодеться на зиму смогли. Свернув кафтан, привязал его к ранцу и побежал до ближайших кустов. Возвращаясь, заметил, что людей значительно прибавилось. Оказывается, под утро подошли еще две сотни, они передохнут в разбитом нами лагере, а мы после завтрака выдвигаемся дальше, нужно пересечь Срединную реку и затем дойти до каменка, где нас ожидает регулярное войско княжества. Из каменка мы уже выступим все вместе и направимся в предгорья, к тем самым Желтым горам.
Пошли уже вторые сутки нашего перехода, и сейчас наша сотня и две сотни дружинников регулярного княжеского войска двигаемся по дну неглубокого ущелья, солнце в зените и его лучи, отражаясь от каменистого грунта, перемешавшись с теплым горячим воздухом, поднимаются желтоватым маревом. Час назад был привал, и мы успели немного отдохнуть, перекусить и попить воды, колонна отдохнувших ополченцев пока еще бодро шагает вперед, поднимая пыль на полметра от земли. Сотня ополченцев шла замыкающей, после очередного поворота протрубил рог, и колонна остановилась.
– Дозор высылают, – прокомментировал Тарин.
– Уже можем наткнуться на икербов? – спросил я.
– Уже можем наткнуться на засаду, – сплюнул он на землю, – ума у походного воеводы, как у утки… идем уже два часа по ущелью, а дозоры только додумался выслать.
– Да, для засады место хорошее, – огляделся Сагал, – по полсотни лучников на края ущелья – и все тут и останемся.
– Вот и я про это.
Объявили привал, выставили охранение, и я увидел, как впереди метрах в трехстах, три человека не спеша поднимаются по правому склону вверх.
– Ну, раз привал, то можно и подымить, – сказал я, и когда открыл клапан кармашка на ранце, от копчика до затылка пробежала… раньше я бы сказал волна страха, а сейчас нет. Сейчас я просто почувствовал опасность, и явно понял, откуда она исходит.
– Ты чего? – спросил Тарин, увидев, как я замер, словно ящерица на камне.
– Надо подняться наверх… туда, – показал я рукой.
– Зачем?
– Дозорные уже мертвы… Тарин, надо, мы все в опасности, времени мало.
– И что ты предлагаешь? Пойти к походному воеводе и сказать, что ты почувствовал опасность?
– Тогда полезли сами, мы все равно на привале.
– Мы с вами, – сказал Сагал.
Отвязав арбалет от ранца, закинул его за спину на лямке, а подсумок подвесил на пояс, и мы тоже полезли вверх. Склон не крутой, и глубина ущелья не большая, метров пятнадцать. Первым добравшись до верха, где торчала пара высохших кустов, я медленно высунул голову и тут же присел. Небольшое плато шло в сторону от ущелья, до ближайшей горы километра полтора. Наверху копошатся человек десять над уже наверняка мертвыми дозорными, чуть в стороне стояла пара лошадей. Я ни разу не видел икербов, но понял, что кроме них тут быть некому, до них было метров триста.
– Икербы, – прошептал я…
Тарин подполз ко мне и тоже высунулся посмотреть, потом тут же развернулся и сказал:
– Талес, спустись, найди походного воеводу и расскажи, что наверху икербский дозор, наш дозор убит.
– Понял, – кивнул Талес и, скользя по камням, побежал вниз.
Мы залегли на краю, за кустом и ждали. Наше командование наконец приняло решение… Рог проиграл тревогу.
– Икербы! Тревога!
– Икербы… Икербы, – пошел гул по расположившимся на отдых.
От врагов отделились две фигуры, вскочили на лошадей и поскакали прочь, в сторону горы, один из оставшихся врагов подбежал к краю, посмотрел вниз и, замахав руками, что-то закричал и побежал следом за всадниками, остальные последовали за ним.
– Все… – сказал Тарин, глядя вслед быстро удаляющимся всадникам, – а воевода наш походный и впрямь не умней курицы. Их уже не догнать и стрелой не достать.
