– Ты это… – Варас присел рядом со мной и уставился в пол, – я… эм…
– Ты решил наконец поговорить насчет меня и Дарины?
– Да, – не поворачиваясь, ответил он.
– Ну давай поговорим, – я принял сидячее положение и оперся на спинку кровати.
– Я знаю и вижу, люб ты ей… а еще вижу, что не понимаешь ты, как сам к ней относишься. Я не знаю, как в твоем мире все это… эм… ну как ты там привык вообще с женщинами…
– В моем мире, Варас, с женщинами все точно так же, как и в этом.
– Значит, ты понимаешь, что голову девке дурить не надо? И ты уже тогда решись, что ли… Я-то, чтобы ты знал, сам не прочь породниться с тобой… Но у меня сердце не на месте будет, пока не услышу твоего решения, я-то уж пожил и понимаю…
– Хорошо, что понимаешь.
– Так что, как ты сам-то к ней?
– Когда я уехал, – сказал я, тяжело вздохнув, – ну от озера, думал, что никак. Вообще не воспринимал ее серьезно. Но чем больше проходило времени, тем сильнее я скучал… и по тебе, и по Чернаве, и конечно же по Дарине. Встретившись снова, там, на заимке у Ласа, я понял, что вы мне уже как семья, а Дарина настолько откровенно проявила свои чувства…
После этих слов Варас нахмурился и как-то недобро посмотрел на меня.
– Нет, Варас, ничего там на заимке не было, и голову я ей не дурил, и ничего не обещал.
– А я уж было подумал, что ошибся в тебе.
– Надеюсь, не ошибся. Так вот… а сегодня, когда она выбежала к нам, я понял, что хочу, чтобы она была со мной… уж не знаю, как это называется, люба она мне, Варас? Или как?
– Люба… это уж мне знакомо, – облегченно выдохнул он, достав трубку и кисет, – тогда надо Обряд Родных Сердец провести, чтоб уж как у людей все, а то вижу же, девка-то копытом бьет уже, кабы не согрешили вы до обряда да не опозорили меня.
– Что за обряд?
– Чернава знает, она поможет. Так что, после бани за ужином Чернава все сделает?
– Пусть делает, – улыбнулся я, – и тогда можно грешить?
– Да ну тебя, – не сильно пихнул меня кулачищем Варас, – вот что ты за человек, а?
– Как что за человек? Считай, родственник!
– Ладно, – улыбаясь, Вар ас поднялся с моей кровати, – можно отдыхать теперь, отлегло от сердца у меня.
– Вот, это дело, я тоже не прочь поспать, – снова вытянувшись на кровати, ответил я и закрыл глаза, чувствуя, как проваливаюсь в сон.
Долго поспать не дали, Лас, чуть ли не с ноги открыл дверь и влетел в комнату, громыхая по деревянному полу подбитыми медными гвоздями каблуками, еще и свалив с лавки у двери мой рюкзак, зацепив его полой плаща.
– Варас! Жив, здоров, – начал он трясти друга, который спросонья не мог понять, что происходит.
– И что ты меня трясешь, как девку? – недовольно пробурчал Варас, усаживаясь на кровати.
– Я тут уже три сотни ополчения по родам распустил, которые в вашем войске были, как ни спрошу, никто не мог точно сказать, жив ты или нет, говорили лишь, что битва была кровавой… Всякое уже передумал, даже ехать с обозом собирался, чтоб узнать про вас.
– Ну вот видишь, мы сами приехали, будем забирать Чернаву с Дариной в крепость, а как потеплеет, то поедем уж к себе, к Чистому озеру.
– Я тоже скоро передам дружину каменка… Воевода Тарин посыльного засылал, с грамотой, в которой предлагал остаться на дружине, но я отказался, тоже домой поеду скоро.
– А что? Послужил бы молодому князю.
– А имение? Скоро весна, хозяйство, нет, Варас, домой надо… Придет беда в княжество, возьму меч в руки, а раз спокойно все, так чего ж имение запускать-то?
– Ну, тоже верно… Мы вечером в баню, составишь компанию?
– Конечно!
– А потом за ужином, – Варас кивнул в мою сторону, – Никитин с Дариной под обряд встанут, так что тебе надо быть.
– Вот это новость! – обрадовался Лас, а потом он как-то засуетился и сказал: – Подарок же надо… Ладно, я пойду тогда.
Дверь скрипнула, и в комнату вошла Дарина.
– А я слышу разговоры, значит, не спите уже. Ну что, Никитин, идем на базар-то?
– Идем, идем, – ответил я и опустил босые ноги на холодный пол, – ступай, жди внизу, я скоро.
– Хорошо, – ответила она и мигом скрылась за дверью.
