Громыхнул засов, и узкая и низенькая дверца в воротах открылась.
– Чего надо? – спросило только что проснувшееся лицо, весьма перебравшее вчера.
– А вот я тебе сейчас объясню, чего надо, – поднес к носу караульного свой кулачище Варас, – ты как с княжеским оружейником разговариваешь?
– Господин Варас… так я это… не признал сразу-то.
– Ага, спросонья.
– Что вы, господин Варас, как можно? Караул ведь у меня.
– Открывай да конюшню буди, кони устали, накормить надобно да обиходить.
– Да, да, сейчас, – засуетился караульный.
Вообще за Варасом прежде не замечал я таких замашек, но вероятно, возмутило его, уставшего с дороги, поведение этой, как говориться, «тыловой крысы». Улыбнувшись этому наблюдению, я прошел в открытые ворота, ведя Яра в поводу.
– А чего он, – буркнул Варас, поправив съехавшую набок шапку.
– Правильно, правильно, а то расслабились тут, – ответил я, продолжая улыбаться.
– Бабы спят еще… пойдем на кухню, перекусим, – предложил Варас.
– Пойдем, только вьюки надо снять да занести.
В отличие от постояльцев Судейского дома, который превратился в гарнизонный штаб, кухня уже проснулась, и Ларта и ее помощники – две совсем юные девчонки, суетились у очага. Увидев нас, Ларта всплеснула руками и, широко улыбнувшись, сказала:
– Хвала богам, вернулись!
– Ага, вернулись, – кивнул Варас, шаря глазами по пустым кастрюлям, – а есть чего перекусить?
– Вы идите за стол, я сейчас все принесу, – ответила хозяйка кухни, завязывая на голове косынку.
Не успели мы присесть, как со стороны лестницы раздался топот ног, и в кухню вбежала Дарина, босиком, в накинутом на плечи плаще и какой-то смешной пижаме под ним.
– Батюшка! – бросилась она на шею отцу.
– Ты чего босая-то? Тянет же по полу, – ответил Варас, крепко обняв и поцеловав дочь, – иди, обуйся.
– Сейчас, – ответила она, отцепилась от отца и кошкой метнулась ко мне, также крепко обняв… хотя, наверное, не так же, а немного по-другому… – а лоб-то, лоб-то побил! А зашивал-то кто?
– Это батя твой старался, – ответил я, улыбаясь, – иди уже обуйся, простыть не хватало.
– Сейчас! И Чернаву разбужу, – сказала Дарина и, шлепая маленькими ступнями, убежала вверх по лестнице.
– Так я на четверых завтрак подаю, – спросила, улыбаясь, Ларта, стоя в дверном проеме кухни.
– Подавай, – кивнул Варас.
Спустя полчаса мы уже завтракали вчетвером, Варас, не поднимая головы, наяривал похлебку, нахваливая Ларту за умение готовить, ну и я, если честно, тоже проголодавшись с дороги, от него не отставал, а женщины, скромно перекусив какой-то поджаркой с мясом и овощами сидели напротив и шепотом переговаривались, глядя на нас и хихикая.
– И чего потешаетесь? – удовлетворенно отодвинул пустую деревянную миску Варас.
– Давно не видели вас, – ответила Чернава, – Никитин зарос как, на разбойника похож…
– Чего это на разбойника?
– Давно на себя смотрел-то? Вон, глянь, – кивнула Чернава на висящее на стене отполированное до блеска большое серебряное блюдо на стене, выполнявшее роль зеркала.
Подойдя к нему, я себя даже не сразу узнал… Что-то такое появилось в серых глазах, какая-то печаль что ли, но взгляд острый. Провел рукой по действительно отросшей шевелюре и затем по неравномерно отрастающей бороде, еще шрам этот, «художественно» зашитый Варасом, да уж… так и есть – бандитская морда.
– Ножницы бы добыть, потоньше, чем для стрижки овец, – сказал я, вернувшись за стол.
– Надо на базар идти, – сказала Дарина, подперев лицо ладонями и поставив локти на стол, улыбаясь и не сводя с меня глаз.
– Кх-м… Пойдем мы, отдохнем с дороги, – наступив мне на ногу под столом, сказал Варас, – а после обеда уж можно и на базар.
– Да, – кивнул я и встал из-за стола, – отдохнуть бы.
– Я разбужу тебя… ну на рынок чтоб?
– Хорошо, буди, – ответил я, кивком поблагодарил Ларту, и, подхватив от дверей рюкзак и дорожные вьюки, потопал по лестнице.
– Я мужиков из охраны попросил съездить в поле снегом бочки набить да баню к вечеру натопить, – сказал Варас, войдя в комнату, задержавшись минут на десять.
– Хорошо, – громко выдохнув, ответил я, развалившись на кровати и балдея от соломенного матраса, снятых сапог и вообще от уюта, который в Судейском доме был во всем.
