Вначале из динамиков послышался едва слышный шорох, потрескивания, сменившиеся равномерными телефонными гудками — их было не меньше пяти. Потом что-то щелкнуло и раздалось короткое:
— Алло!
— Привет, это я, — поздоровался знакомый голос.
Хотя человек не назвал себя, ошибиться было невозможно: звонил кому-то Марков. А вот его собеседника Тамара точно не знала, и этот человек тоже не посчитал нужным представиться. От плохих предчувствий в сердце у нее что-то кольнуло, в висках застучало, ей стало трудно дышать. Не хватало только упасть сейчас в обморок.
— Привет, красавчик, — ответил глухой, насмешливый баритон. — Как твои дела?
— Нормально.
— Ты хочешь сказать, что уже дожал свою сучку?
— Почти. Я ей сообщил, что уеду не позднее, чем через неделю-полторы.
— Ее это очень расстроило?
— Прилично.
Неизвестный мерзко захихикал:
— Думаешь, она этого не перенесет?
— Скорее всего.
— Хорошая у тебя работа. Трахаешь эту симпатичную дуру и за это еще требуешь от нас деньги.
— Каждый делает то, на что способен, — в отличие от своего собеседника настроение Маркова было совсем не игривым. Можно даже сказать, что он казался расстроенным, немного подавленным. — Короче, думаю, на днях она сама притащит мне кассету. Лишь бы я не уезжал. Приготовьте обговоренную сумму. И еще, — он немного замялся, — чтобы вы ни решили с ней сделать после, я не хочу в этом участвовать. И не пытайтесь меня в это втянуть. Не хочу даже знать детали…
— Чистюля… Ладно, пока. Не забывай докладывать, — подытожил незнакомец.
После этого опять что-то зашипело, щелкнуло и наступила тишина.
Зимин подождал, затем подчеркнуто не торопясь, каким-то изящным, по его мнению, движением выключил магнитофон, вытащил кассету и, внимательно разглядывая ее, словно видел впервые, сказал:
— Эту запись мы сделали сегодня утром. Вскоре после того, как вы уехали от Маркова.
Он подождал реакцию Тамары, но она сидела молча, уткнув свой невидящий взгляд в колени. Только минут через пять горло у нее отпустило.
— Я сделаю то, что вы хотите. Обещаю… — через силу выдавила она.
— Может, отвезти вас в город?
— Зачем? Я на машине.
— А вы ее способны сейчас вести?
— Что? — погруженная в свои мысли, переспросила Тамара. — Ах, да, все в порядке.
Она как сомнамбула вышла из «Волги» и пошла в дом. По правде говоря, ноги у нее подкашивались, руки тряслись, и вести сейчас машину ей было опасно. Но и находиться рядом с подполковником в течение сорока — пятидесяти минут она не могла, даже если они ни о чем не будут говорить. Этот человек был свидетелем самого большого унижения в ее жизни.
У крыльца уже стояла Вероника.
— Куда ты пропала? — спросила она, бросая кокетливые взгляды на продолжавшего сидеть в машине Зимина.
— Мне надо срочно уехать. Я тебе потом все объясню, — пробормотала Тамара, направляясь за своей сумкой.
Зимин сопровождал Тамару до самого ее дома на Зоологической улице. Он видел подавленное состояние своей подопечной и, очевидно, боялся каких-то эксцессов, а то и обыкновенной женской истерики, способной обернуться аварией. В расстройстве чувств она вполне могла не успеть нажать на тормоз или перепутать его с педалью скорости и врезаться в отбойник или в какой-нибудь тяжелый грузовик, со всеми вытекающими из этого последствиями. Подполковник молился, чтобы ничего подобного не случилось, иначе планировавшаяся операция была бы полностью провалена.
В то же время он понимал, что лучше эту дамочку сейчас не трогать, и старался держать дистанцию, не особо попадаться на глаза. Уже раскрытой Никитенко секретной информации было вполне достаточно, чтобы она возненавидела как Маркова, так и Дергачева и согласилась на все, в том числе задушить их собственными руками. Да и деликатность в обхождении с женщинами никогда не бывает излишней: дальнейшее давление на нее могло лишь спровоцировать яростный протест, а это было ни к чему.
Только у Тамариного подъезда Зимин позволил себе выскочить из машины, подойти и сказать:
— Не затягивайте, если, конечно, вам хочется жить. — Сам он в этом несколько сомневался. — Уже завтра постарайтесь встретиться с политиком и этим… вашим знакомым и выставить им свои условия по выкупу кассеты. И не забывайте обо всем докладывать мне. Когда получите их принципиальное согласие, я назначу дату, время и место операции. Возможно, мы даже пару раз поменяем эти вводные — потрепать им нервы не помешает. Пусть посуетятся, понаделают разных глупостей, засветятся, чтобы у нас появилось побольше зацепок.
