За городом Тамара бывала редко, если, конечно, не считать визитов на Вероникину дачу, зажатую со всех сторон домами соседей, поэтому она с любопытством наблюдала за неспешно меняющимися за бортом пейзажами. Городскому жителю всегда кажутся самыми важными его повседневные заботы, и только увидев, как с отмели нехотя взлетает цапля, недовольная приближением теплохода, как с пригорка на воду сползает туман, как в темных заводях плещет рыба, он вдруг начинает понимать, что все оставленное им дома — пустая суета.
Тамара была очень благодарна Маркову за то, что он вытащил ее в эту замечательную поездку. Валерий позвонил еще позавчера, в четверг, и предложил в выходные поплавать на теплоходе. «Если вы никогда еще не выбирались в такое небольшое путешествие, то настоятельно рекомендую: подышим свежим воздухом, позагораем», — искушал он.
В этот раз Марков не стал добавлять, что встречи с ней являются для него в буквальном смысле вопросом жизни и смерти. Однако в его голосе было столько осторожности, надежды, что Тамаре показалось неприличным капризничать. И когда он бурно обрадовался ее согласию, ей и самой стало приятно.
— Существуют два варианта, — сказал Марков, — поездка на один день и на два.
Тут уж Тамара не раздумывала:
— Вам же это надо только для маскировки?! Ну так хватит и одного дня! Лучше в субботу.
— Прекрасно! — очень убедительно продемонстрировал он, что готов принять любое ее решение. — Я все организую и еще раз вам перезвоню…
Теплоход отплывал от речного вокзала ровно в восемь утра. Чтобы успеть на него, Тамаре пришлось заводить будильник и вставать чуть свет. Спасибо еще Маркову: он заехал за ней, что значительно упростило дорогу в порт — не надо было выводить свою машину, заправлять ее.
В соответствии с программой однодневного путешествия, теплоход, двигаясь вверх по каналу имени Москвы, должен был к двенадцати часам добраться до тихой лесной стоянки с прекрасными песчаными пляжами, окруженными частоколом сосен. Это было достаточно далеко от города, да и подъехать по берегу к этому месту можно было только по грунтовке, так что наплыва отдыхающих здесь никогда не наблюдалось. Пассажиры теплохода обычно купались, загорали, обедали, а в пять отправлялись назад, чтобы уже к девяти вечера прибыть на речной вокзал.
Однако сегодня солнечные ванны и водные процедуры, конечно, исключались. После нескольких жарких, безветренных дней накатил циклон, небо сплошь затянуло низкими, черными, мрачными тучами, где-то вдалеке погромыхивало, сверкали молнии, и периодически накрапывал дождик. В промежутках между этими, как сказали бы метеорологи, моросящими осадками, палуба теплохода так и не успевала просохнуть, а капельки воды висели на перилах, на укрытых брезентом спасательных шлюпках, на всех палубных надстройках.
Впрочем, Тамару такая погода вполне устраивала. Она предусмотрительно захватила с собой толстый шерстяной свитер и теперь, удобно устроившись в шезлонге под парусиновым навесом, с удовольствием вдыхала свежий, чистый, озонированный воздух. В нем ясно различались запахи хвои, скошенной травы, цветущего клевера, и этот коктейль действовал очень успокаивающе.
Марков сидел рядом с ней. Он тоже запасся свитером, но не надевал его, а просто набросил на плечи, небрежно завязав рукава на груди. Он был задумчив, молчалив, часто курил, стараясь, чтобы дым улетал в сторону.
— Как ваши дела? — наконец спросила его Тамара.
— Нормально, — растянул он губы в короткой вежливой улыбке.
— А конкретнее?
— Готовлюсь к побегу.
— Такие вещи никак не укладываются в моей голове! — невольно воскликнула она.
Прошло не меньше минуты, прежде чем он совершенно бесцветным голосом ответил:
— Теперь я окончательно убедился, что это единственно возможный вариант. Долго дурачить хозяев пленки нашими с вами встречами я не смогу. Значит, надо на какое-то время уехать. Сейчас я как раз заканчиваю сворачивать основные свои дела, замораживаю отношения с клиентами… Ну а как только все неотложное будет завершено… — Фраза так и осталась незаконченной.
Из нагрудного кармана рубашки, не доставая всю пачку, он вытащил еще одну сигарету, прикурил от зажигалки, рассеянно глядя куда-то вдаль. У Маркова было худое, с четко очерченными скулами лицо. Когда он глубоко затягивался, щеки проваливались и у него появлялся какой-то изможденный, болезненный вид. Или Тамаре просто так сейчас казалось.
